Луи Броуэр - Фармацевтическая и продовольственная мафия

В отдельных областях (г. Марсель) государственный сектор начинает терять свою власть а, между тем, развёртывается война против монополии клиник. В последние десятилетия XX в. предоставление услуг на государственном уровне в области лечения стало приоритетом врачей-специалистов (60 % медицинского корпуса, экипированных высокотехнологическим оборудованием), фармацевтов и обслуживающего персонала. Фармацевты стали простыми продавцами медикаментов промышленного производства. Еще в декабре 1989 г. вышел закон, запрещающий им самим изготавливать по рецептам медикаменты. Обслуживающий персонал также был постепенно потеснен. Повивальные бабки уступили место акушеркам родильных домов, клиник и госпиталей. Специалисты стали группироваться в больших центрах и направлять больных к другим коллегам. Терапевты все больше играли роль диспетчеров, осуществляя контроль поступления новых пациентов. Такие объединения, как «Генеральная дирекция питьевой воды», стали проявлять все больший интерес к терапевтам, разрабатывая проекты по созданию объединений этих врачей, наподобие уже существующих объединений мебельщиков, парикмахеров и окулистов.

Очень быстро были созданы объединения биологов и фармацевтов. Короче, постепенно, по мере того как рентабельность и окупаемость все больше и больше становились на повестку дня, инвесторы все решительнее вкладывали свое деньги в этот сектор экономики и, конечно, упразднялось нерентабельное производство. Подобное эволюционное развитие послужило укреплению позиций большого капитала. К этому следует добавить, что подобные феномены входят в реальную жизнь с большими трудностями: во имя личных интересов медицинских работников отдельные члены одного из институтов (Орден медицинских работников) выступили против подобной эволюции. Однако пути назад нет, капиталистическая система производства будет и дальше продолжать инвестировать сектор продажи медицинских услуг. Таким же образом, как это делается при реализации продуктов питания и материальных благ. В данный момент мы переживаем агонию мелких фермеров и коммерсантов, а также наглое наступление конкурирующих торговых объединений из других стран Европы. Разумеется, при подобном развитии событий никого в правительстве, будь то правого или левого направления, вопросы охраны здоровья населения нисколько не волнуют.

Проводить профилактику заболеваний — это значит рубить под корень личные интересы большого капитала, и так будет продолжаться всегда, если только система социальной защиты не найдет в обществе своего постоянного места…Становится ясным, что противоречия в области производства и распределения медицинских услуг все больше и больше обостряются. Так, терапевты вместе с врачами лечебной гимнастики и санитарами, возрождение профессии которых уже стоит на повестке дня, вступают в конфликт со специалистами. Орден медицинских работников выступает против изменения системы распределения услуг в области медицины… Повсюду кризис.

Что еще очень важно отметить — это наступление кризиса в самой науке. Многие научные идеи, на базе которых развивались различные части системы, не изменились со времен Луи Пастера. Осуществлялся поиск новых методов противодействия чужеродным организму элементам (микробам, раковым клеткам, отрицательным молекулам), а некоторые просто следовало возродить к жизни…

И как следствие, больного стали рассматривать в качестве объекта для исследований в области сердца, желудка, почек и при этом далее не спрашивать его мнения». С моей точки зрения, эти высказывания не требуют каких-либо комментариев. Они отображают то, что реально произошло с конца XIX в. до наших дней, в том числе и прогрессивное развитие рынка здоровья.

Вне данной доминирующей системы невозможно какое-либо фундаментальное научное исследование или проведение какого-либо практического эксперимента отдельно взятым исследователем.

Но если уж так случится, что какое-либо эффективное лечебное средство уже «изобретено» каким-то исследователем-одиночкой за пределами официальных институтов или какой-то врач частной практики сделал новое специфическое открытие, то существующая система немедленно пустит в ход административные рычаги правления, научно-исследовательские и юридические органы, готовые дестабилизировать и изолировать таких изобретателей. Многие врачи уже заплатили жизнью, были разорены или унижены той самой системой только за то, что они высказались в пользу интересов больных.

Невозможно надеяться на какую-либо научную публикацию в специализированных изданиях, если автор не входит в группу исследователей, работы которой финансируются какой-либо лабораторией. Только самостоятельная лаборатория может пойти на финансирование, если она уверена, что проводимые исследования откроют дорогу для выпуска нового препарата.

В этом и заключается одна из причин того, что, например, в течение последних двадцати пяти лет не достигнуто прогресса при лечении раковых заболеваний. Диссертацию на тему «Рак — генетическая фатальность», подготовленною мною за период с 1973 по 1980 г., можно найти в Национальной медицинской библиотеке США. Здесь я изложил оригинальную идею относительно происхождения рака и его лечения при помощи переработанного растворимого фермента (энзима). Но это открытие осталось лежать мертвым грузом. Чтобы защитить свои авторские права, мне пришлось сдать диссертацию в депозитарий и зарегистрировать ее у французского судебного исполнителя. Не располагая ни достаточными финансовыми средствами, ни необходимым оборудованием, ни опытной исследовательской командой, ни спонсорами по обеспечению функционирования лаборатории, я не смог практически доказать приведенные мною солидные научные аргументы в диссертации, над которой я работал в течение семи лет и которая полностью забыта.

Всемирная организация здравоохранения объявила, что «для лечения всех болезней хватило бы 200 медикаментов».

А 10 000 лекарств, находящихся в обороте каждой страны ЕС, можно сравнить с атомной бомбой, которую используют для борьбы с мухой. Аллопатическая медицина стала такой, какой она есть, благодаря семи категориям медикаментов, выпущенных фармацевтической индустрией в течение последних 50 лет.

Эти семь категорий лекарственных средств представляют собой подобие острия копья, чтобы уничтожить всех больных. Они являются воплощением её гордости и всего смысла её существования. Без них аллопатическая медицина давно была бы уже забыта в пользу менее агрессивных лекарств. За это она должна быть благодарна фармацевтическим лабораториям, так как без них она бы не смогла существовать.