Луи Броуэр - Фармацевтическая и продовольственная мафия

В бюллетене, выходящем 1 раз в два месяца (сентябрь-октябрь 1987 г.), Министерство социальных вопросов и занятости опубликовало статистические данные, свидетельствующие о том, что во Франции насчитывается более 5,5 млн. инвалидов, что составляет около 10 % количества населения страны. Чтобы быть абсолютно объективным, следует вычесть из этой цифры 578,5 тыс. инвалидов, получивших увечья в боевых действиях, а также 2 млн. — из-за несчастных случаев на работе. Как бы то ни было, около 3 млн. французов стали инвалидами по не установленным причинам. Подобная ситуация характерна не только для Франции, но и для большинства европейских государств, насчитывающих большое количество инвалидов, как, например, в Швейцарии, и не только тех, кто пострадал вследствие боевых действий.

В 1980 г. общая сумма расходов на социальную помощь инвалидам во Франции вышла за рамки 60 млрд. франков. В 1991 г. эти издержки составили уже 140 млрд. французских франков. Вошли ли эти 3 млн. инвалидов в число 15 млн. французов, страдающих хроническими заболеваниями? По всей вероятности, нет: это и объясняет тот факт, что Франция занимает 13-е место по санитарному состоянию населения среди государств ЕС.Вот эти два основных фактора: с одной стороны, загрязненные продукты питания и медикаменты, ухудшающие санитарное состояние населения.

С другой стороны, чрезмерное употребление транквилизаторов частично объясняет потерю бдительности и внимания, что часто является причиной несчастных случаев на рабочем месте работников производственных учреждений.

Франция удерживает мировой рекорд по количеству употребления этих лекарственных препаратов: в пять раз больше, чем в США.

В условиях развитой медицины несколько предприимчивых врачей, лишенных интуиции и глубоких знаний, не желая и дальше напрягать свои мысли, решили ввести в память компьютера примерно 9000 синдромов различных заболеваний, что соответствовало перечню более чем 100 тыс. симптомов. Каждый синдром определял направление лечения, основанного на назначении соответствующих лекарственных препаратов (уточним, что речь идет не о таком полезном аппарате, который позволял бы предположить взаимодействие различных медицинских субстанций). Но как может врач по пяти или шести симптомам, выданным компьютером, правильно лечить пациента по синдрому, подсказанному ему машиной, когда речь идет о том или ином возможном заболевании и назначении того или иного лекарства?

Не существует ли риска серьезной ошибки, чаще всего неисправимой, при использовании подобного аппарата? Может ли получить высокую квалификацию врач, который пользуется подобной практикой? Если так поступать, то это уже не искусство врачевания. Это — индустрия. Это означает следование по пути роботизации и постепенного удаления от священного акта врачевания и профессии врача. Находясь под впечатлением доклада, представленного профессором Ж.Сперандио — директором Института психологии в Париже, хочу сказать: «Спасибо, господин профессор, за Вашу откровенность». В этом докладе был дан анализ передовой технике, оказывающей помощь специалистам в принятии нужного решения. В докладе лишний раз подчеркивалась ненадежность уже проверенных на деле систем экспертизы и психоанализа. Оказалось, что их использование ограничено очень узкими рамками совершенно специфических областей, не допускающих ошибок серьезного характера. Становится очевидным, что новая передовая техника больше не нуждается в прежнем гиппократовском целомудрии и что она превращает медицинское искусство в чисто технический феномен.

В заключение процитирую слова профессора Мючили, преподавателя университета, доктора медицины, доктора филологии и гуманитарных наук, профессора факультета психологии университета в Реннах (Rennes): «Официальной медицине ещё незнакомы предвестники её гибели, но она подхвачена потоком, который уже начинает обретать глубокое гиппократово дыхание». Во время инаугурации в Академии Бурже 16 декабря 1962 г. профессор Морис Делор недвусмысленно заявил: «Современная медицина находится в конце своего пути. Она не может измениться, трансформироваться или исправиться. Хотя это и пытались сделать! Она должна умереть, чтобы родиться вновь. Никто не осмеливается больше идти на поиски светлых идей. Вот почему медицина прошлого находится на краю пропасти, и вот почему нам необходимо готовить ее полное обновление». Много лет прошло с тех пор… Медицина серьезно больна, и она умирает. Нам хорошо известно о попытках ее излечения. Но сколько лет она еще может прожить, несмотря на тщательные хлопоты ее многочисленных ловких учеников, проявляющих заботу о ее дальнейшей судьбе?

Медицина нуждается в революционном преобразовании своего мышления, суть которого заключается в следующем:

отречение от веры в чудодейственные лекарственные препараты, расхваливаемые лабораториями; осознание необходимости приближения медицинской практики к пациентам; отказ от диагностики и назначения лечения с помощью компьютера.

И тогда, мы не сомневаемся, медицина вновь обретет желанное и достойное ее место, которое она уже никогда не потеряет. Ее священный долг — не только излечить большое число больных, но и помешать исчезнуть роду человеческому — жертве химиотерапевтического загрязнения.

В этом случае речь идет об общественной проблеме, которая сможет быть решена только коллективными усилиями членов общества, осознающих вред подобного загрязнения, тем более что совсем недавно они уже осознали опасность, которую представляют:

прогрессирующее исчезновение озонного слоя;

отравление наземных и подземных вод;

загрязнение почвы;

кислотные дожди и выхлопные газы для существования лесов;

загрязнение, порожденное различного рода свалками.

Какой должна быть миссия медицины? Должна ли она заключаться только в том, чтобы советовать своим пациентам, каким образом придерживаться определенных правил питания с целью сохранения или восстановления здоровья? Можно ставить подобные вопросы, если хорошо представляешь себе, до какой степени в западных государствах дошли возможные отклонения от норм питания, вызывающие многочисленные заболевания. За 50-летний период сельское хозяйство целиком изменило свой облик. Агроиндустрия полностью подчинила себе аграриев, что привело к соответствующим последствиям, которые мы и рассмотрим.

Первое последствие: доминирование агроиндустрии над сельским хозяйством вынудило производителей сельхозпродукции добиваться высокой производительности в ущерб качеству продукции. Отныне только внешне продукты земледелия имеют качественный вид. Фрукты и овощи имеют хороший товарный вид и кажутся вкусными, хорошо сохранившимися и хорошего качества. Но все это обманчиво. Более полезными к употреблению, к примеру, являются маленькие яблоки или груши с множеством темных пятен и неправильной формы, чем крупные фрукты с тонкой кожицей, гладкие и блестящие. Первые фрукты являются результатом биологического метода ведения хозяйства. Вторые появились в результате применения нитратных удобрений, пестицидов, фунгицидов и т. д., которые накапливаются в организме после их употребления.