Джаред Даймонд - Коллапс

Что касается занесения чуждых биологических видов, то с целью восстановить лес на участках, пострадавших от вырубки в последние десятилетия, государство ввозило деревья чуждых для Доминиканы пород, растущие быстрее, чем доминиканская сосна. Среди чуждых биологических видов, которые я видел довольно много, были гондурасская сосна, казуарины, несколько видов акаций и тиковое дерево. Некоторые из этих пород прижились, остальные погибли. Чуждые виды растений вызывают беспокойство, поскольку некоторые из них предрасположены к заболеваниям, к которым устойчива доминиканская сосна, так что склоны могут снова потерять восстановленный лесной покров, если деревья заболеют.

Хотя темпы роста населения в стране снизились, все равно по приблизительным оценкам они составляют 1,6 процентов в год.

Однако демографическая проблема не так актуальна, как проблема растущего воздействия человека на природу, приблизительно рассчитанного на душу населения. (Под этим термином, к которому мы снова вернемся в конце книги, я подразумеваю среднее потребление ресурсов и отходы, приходящиеся на одного человека: эта величина гораздо выше для граждан современных развитых стран (стран первого мира), чем для граждан современных стран третьего мира или для любого человека в прошлом. Воздействие на природу общества в целом равно воздействию одного человека (на душу населения), умноженному на количество всех людей этого общества.) Зарубежные поездки доминиканцев, посещение страны туристами и телевидение — все это информировало общество о более высоком уровне жизни в Пуэрто-Рико и в США. Рекламные щиты, рассказывающие людям о потребительских товарах, в Доминикане повсюду; я видел уличных торговцев, продающих оборудование для сотовых телефонов и CD-диски, на всех перекрестках. Страна все более и более превращается в потребительский рынок, сейчас такой переход невозможен ни за счет экономики, ни за счет природных ресурсов самой Доминиканской Республики и частично зависит от доходов, которые присылают домой доминиканцы, работающие за рубежом. Люди, покупающие потребительские товары в огромных количествах, соответственно, оставляют большое количество отходов, перегружающее городские системы удаления отходов. Отбросы скапливаются в реках, вдоль дорог, вдоль городских улиц и в сельской местности. Как сказал мне один доминиканец, «местный конец света придет не в виде землетрясения или урагана, это будет мир, погребенный под мусором».

Доминиканская система природных заповедников немедленно реагирует на эти угрозы, кроме разве что роста населения и потребительского воздействия. Эта система обширна, состоит из 74 заповедников разных видов (национальные парки, охраняемые морские заповедники и т. д.) и занимает треть площади страны. Это впечатляющее достижение для густонаселенной, маленькой и бедной страны, где доход на душу населения составляет лишь одну десятую часть от этой величины в Соединенных Штатах. Так же впечатляет тот факт, что система заповедников была создана не международными природоохранными организациями, но усилиями местных доминиканских неправительственных организаций. Когда я изучал три из этих доминиканских организаций — Академию наук в Санто-Доминго, «Фундасьон Москоко Пуэльо» и отделение «Охраны природы», находящееся в Санто-Доминго (единственная организация среди всех моих доминиканских контактов, бывшая отделением международной организации, а не только местным образованием), — во всех из них без исключения каждый сотрудник, с которым я встречался, был доминиканцем. Эта ситуация отличается от той, к которой я привык в Папуа — Новой Гвинее, Индонезии, Соломоновых островах и в других развивающихся странах, в которых иностранные ученые занимают ключевые должности, а также работают в качестве приглашенных консультантов.

Что можно сказать о будущем Доминиканской Республики? Есть ли оно у этой страны? Устоит ли система заповедников под тем давлением, которое на нее постоянно оказывается?

Относительно этих вопросов имеются самые различные мнения, даже среди моих доминиканских друзей. Во-первых, поводом для экологического пессимизма является тот факт, что у системы заповедников больше нет такого сильного защитника, каким был Хоакин Балагер. В настоящее время система недостаточно финансируется, недостаточно охраняется и в недавнем прошлом имела слабую поддержку президентов, причем некоторые из них попытались урезать или даже продать охраняемые территории. В университетах работает довольно мало ученых с хорошей подготовкой, соответственно, они не в силах выпустить достаточное количество хорошо обученных студентов. Правительство оказывает незначительную поддержку научным исследованиям. Некоторые мои друзья обеспокоены тем, что доминиканские охраняемые территории превращаются в национальные парки, существующие больше на бумаге, чем в действительности.

С другой стороны, основная причина для экологического оптимизма — растущее, хорошо организованное общественное движение в защиту окружающей среды, которое практически не имеет прецедентов в развивающихся странах. У этого движения есть силы и воля, чтобы противостоять правительству; несколько моих друзей из таких негосударственных организаций попали в тюрьму из-за противостояния властям, но смогли добиться освобождения и возобновили борьбу. Движение в защиту природы в Доминиканской Республике отличается тем же упорством и эффективностью, как и в странах, с экологическими движениями которых я хорошо знаком. Таким образом, как и везде в мире, я наблюдал в Доминиканской Республике явление, которое один из моих друзей описал как «ускоряющуюся гонку с непредсказуемым исходом» между разрушающими и созидательными силами. В Доминиканской Республике борются силы, представляющие угрозу для окружающей среды, и силы, которые ее защищают, и невозможно предсказать, какая из этих сил в конечном счете одержит победу.

Аналогично перспективы развития экономики и общества страны дают основания для различных мнений. В настоящее время пятеро из моих доминиканских друзей пессимистично настроены и считают ситуацию практически безнадежной. Особенно они обескуражены, во-первых, слабостью и коррумпированностью последних правительств, по-видимому заинтересованных лишь в поддержке правящих политиков и их сторонников, и, во-вторых, последними резкими спадами в доминиканской экономике. Эти спады включают практически полный коллапс некогда доминирующего экспортного рынка сахара, девальвацию валюты, растущую конкуренцию экспортной продукции других стран с экспортной продукцией свободных экономических зон за счет меньших затрат на рабочую силу, крах двух основных банков и чрезмерные займы и расходы правительства. Запросы потребителей безудержно растут и превышают уровень, который страна в состоянии обеспечить. По мнению моих наиболее пессимистично настроенных друзей Доминиканская Республика скатывается к тому же отчаянному положению, в котором пребывает Гаити, но этот процесс идет быстрее, чем когда-то в Гаити: наступление экономического упадка, продолжавшееся в Гаити полтора века, в Доминиканской Республике произойдет в течение нескольких десятилетий. Согласно этому мнению, Санто-Доминго, столица Доминиканской Республики, вскоре будет соперничать по нищете со столицей Гаити Порт-о-Пренсом, где большая часть населения живет за чертой бедности, в трущобах без коммунальных услуг, в то время как богатая элита потягивает французские вина в своих обособленных пригородах.