Валентин Гринер - От сентября до сентября
- Название:От сентября до сентября
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Северо-Западное книжное нздательство
- Год:1980
- Город:Архангельск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Валентин Гринер - От сентября до сентября краткое содержание
Книга очерков В. Гринера посвящена людям одного из крупнейших в стране и Европе предприятий большой химии — Котласского целлюлозно-бумажного комбината. Встречаясь с тружениками Коряжмы в течение года — от сентября до сентября, — автор создал интересную галерею портретов наших современников, рядовых рабочих и крупных руководителей.
От сентября до сентября - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Разрешена. Но я не могу убивать и не хочу, чтобы это делали другие.
— Не можете или не умеете?
— Убивать и дурак умеет. — Он иронически сощурил глаза и сообщил: — Я из тех, кого всерьез волнуют экологические проблемы, стоящие перед неосмотрительным человечеством.
Это было уже интересно. Я спросил:
— Вы, наверное, активист общества охраны природы?
— Нет. Только аккуратный плательщик членских взносов. Но внимательно слежу за некоторыми активистами, которые днем выступают с лекциями и докладами об охране природы, а ночью опутывают реку такой паутиной, что ни одна плотвичка не проскочит.
— В местных водоемах рыба водится?
— Хватит, как говорят, за глаза и за уши. Отчего бы ей не быть?
— Ну как же! Целлюлозно-бумажные производства, насколько я наслышан, не несут здоровья воде, земле и атмосфере…
— Не всегда, — возразил парень. — Вы знаете, какие у нас построены очистные сооружения?.. Точно не помню, но, по-моему, на это дело израсходовано пятьдесят миллионов рублей — одна десятая стоимости всего комбината. Звучит? Сточные воды проходят глубокую биологическую очистку, затем аэрируются на специальных установках и сбрасываются в реку, неся в себе более высокое содержание кислорода, чем в самом водоеме. Другими словами, происходит некоторое улучшение химического состава речной воды. Почему же в ней не водиться рыбе?.. Правда, есть много всяких «но»…
— Вы инженер? — спросил я, будучи уверенным, что знать такие топкости и говорить о них компетентно может только специалист.
— Я не инженер и не техник. Рядовой рабочий сульфатного производства. До пуска третьей очереди работал на сульфитном.
— А какая разница между сульфатным и сульфитным?
Парень косо посмотрел на меня:
— Вы что, на самом деле не знаете пли разыгрываете?
— Честное слово, ничего не смыслю. Всю жизнь имею дело с бумагой, а процесс ее производства для меня— темная ночь.
— Понятно, — улыбнулся парень снисходительно. — Тогда давайте сначала познакомимся: Семен, двадцати четырех лет от роду, один из первых коренных уроженцев новой Коряжмы, женат, политически выдержан, наград и взысканий не имею…
Семен посмотрел на часы и поднялся.
— До прихода автобуса еще час двадцать, — деловито произнес он. — К тому же люблю ходить пешком. Тем более в такую погоду… Не желаете составить компанию?
— А сколько здесь километров?
— До комбинатовской доски Почета — шесть тысяч триста семьдесят пять моих шагов. Представляется возможность проверить…
— У вас что, все отсчеты ведутся от доски Почета?
Он рассмеялся:
— Нет. Просто доска Почета — на развилке. Налево пойдешь — на комбинат придешь, направо — в поселок… Сумка у вас тяжелая? Давайте помогу.
— Ерунда. Две рубашки, три тельняшки… — Мне не хотелось расставаться с новым знакомым, и я торопливо встал. — Пойдемте. Я тоже люблю пешие прогулки. Когда-то работал в изыскательских экспедициях, приходилось много ходить по тайге и тундре.
— А теперь где работаете?
— Теперь не работаю… В привычном понимании этого слова.
— Занимаетесь туризмом?
— Да. И в свободное время пишу книги…
Семен остановился и посмотрел на меня вначале с недоверием, затем с интересом.
— Значит, мы с вами в некотором роде коллеги… Вернее, будущие коллеги, — проговорил он возбужденно. — Я учусь на факультете журналистики МГУ… Вот это сюрприз! А я еще раздумывал: подходить не подходить… Нет, все же профессиональное чутье…
Мы зашагали по бетонке, по «осевой»: опасаться было нечего.
— Так кем же все-таки работаете на комбинате? — спросил я, чтобы завязать новый разговор.
— У меня специальностей много, — похвастался Семен. — Начинал учеником слесаря на ремонтном заводе. Добрался до четвертого разряда. Потом служил в армии, пописывал в дивизионную газету. А когда вернулся на комбинат, захотелось познать всю технологию целлюлозно-бумажного производства. Пошел на лесобиржу бревна катать… Между прочим, Надежда чуть не отреклась от меня. Сказала, с тобой, мол, опасно связывать семейную жизнь, всегда будешь таким ветрогоном…
— Но не бросила?
— Нет. Дочка растет. Скоро три года… А я, поработав месяца четыре на бирже, запросился в древесно-подготовительный цех. Потом был размольщиком, миксовщиком, отбельщиком… И чуть не попал в списки «летунов»…
— Обошлось?
— Спас начальник отдела кадров. Умный мужик. Психолог! Владимир Семенович Шах. Он сам насмотрелся в жизни всякого и умеет разбираться в людях. Мальчишкой пережил в Ленинграде блокаду. Потом был эвакуирован в Котлас. Чистил на станции тротуары, кочегарил на паровозе, был помощником машиниста и машинистом. Однажды на медкомиссии у него обнаружили дальтонизм и сняли с паровоза. Мужик не пал духом: пошел весовщиком, поступил в железнодорожный техникум, стал начальником станции, чуть погодя— начальником грузовой службы. Его заметили. Вызвали в горком, предложили работать инструктором промышленно-транспортного отдела. Пошел. Проработал шесть лет. Затем его направили на укрепление железнодорожного цеха нашего комбината. У нас свои подъездные пути, сложное хозяйство с таким грузооборотом, что не всякая солидная станция может потягаться. Кабачок там был основательный. Владимир Семенович быстро навел порядок. И вот уже лет двенадцать — в кадрах. Представляете, сколько надо знать, чтобы комплектовать кадрами производство, где более двухсот рабочих профессий. Здесь надо кумекать, да еще как. Мне рассказывали, что в первые годы Владимир Семенович днем сидел в кабинете, а по ночам пропадал в цехах, присматривался к технологии и постигал основы ведущих специальностей… Между прочим, у нас текучесть кадров самая низкая в отрасли: семь с половиной процентов. Когда перед поступлением в университет я пришел к Шаху и попросился на сульфатное производство, он мне говорит: «Слушай, тебя уже хотят зачислить в искатели легкой жизни. Ты ведь хороший рабочий, а все время бегаешь. У тебя что, шило?.. Объясни, пожалуйста. Может, я тебя пойму и огражу от ненужных разговоров…» Тут я ему все и выложил. Владимир Семенович понял и подписал заявление на перевод. И выдал хорошую характеристик)' для университета. Ведь вы знаете: на журналистику, да еще в МГУ, «подмоченные» биографии не проходят…
— На каком вы курсе, Семен?
— Третий разменял.
— Трудно?
— Интересно, — ответил он, чуть подумав.
— Но ведь семья, работа…
— У всех семья, у всех работа… На комбинате постоянно учатся в вузах и техникумах семьсот-восемьсот человек, а около восьми тысяч ежегодно проходят различные курсы повышения квалификации. Это обходится в три миллиона рублей. Так предусмотрено планом социального развития. Людей надо учить, иначе новая техника возьмет и поставит нас, как баранов перед новыми воротами. Некоторые идут учиться с охотой, других заставляют, третьих заставляет жизнь. Правда, иногда наблюдаются странные случаи. — Семен немного помолчал, вспоминая пли обдумывая что-то, и стал рассказывать:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: