Валентин Гринер - От сентября до сентября

— Почему же столько времени тратится на дорогу?

Зарума горько улыбнулся.

— Из-за отсутствия дорог. Например, до Песчанского-пятьдесят километров. По зимнику полтора часа езды. Но зимник вот-вот раскиснет. Вернее, дорога еще некоторое время будет держаться в проезжем состоянии, но перевозить людей через реку уже опасно. С началом навигации начнем возить рабочих по реке. Арендуем катера у пароходства. Это очень дорого. Судите сами: если в Коряжме 100-квартирный дом стоит 700 тысяч рублей, то в Песчанском — миллион. Основное удорожание строительства за счет транспортных расходов. Катер идет до совхозной пристани около двух часов, а там еще надо везти людей три километра на машине. Хорошо, если сухо. А если прошел дождь, то эти три километра преодолевают пешком. Легко понять, что к месту работы люди добираются порядочно уставшими. А ведь трудовой день — впереди. Затем обратный путь…

— Какой же выход?

— Выход один, — убежденно сказал Евгений Алексеевич. — В проекты строек Нечерноземья надо в обязательном порядке закладывать дорожное строительство. На первый взгляд это дорого. Но если к делу подойти по-хозяйски, то в выигрыше окажутся не только строители. Как-нибудь отмучаемся, построим и уйдем. А животноводческие комплексы — это крупнейшие сельскохозяйственные заводы, которые надо грамотно эксплуатировать. Попробуйте хотя бы на день отрезать ЦБК от всех транспортных артерий — и он не сможет нормально работать. Совхозы же практически отрезаны большую часть года.

— Евгений Алексеевич, трест может вести интенсивное дорожное строительство? — поинтересовался я.

— Может. И должен. Хотя и у нас свои сложности. Щебень, к примеру, возим из Перми и Архангельска. Но если дорожным строительством заняться всерьез, то можно проработать этот вопрос на высоком инженерном уровне. А когда нам на весь 1979 год отпущены жалкие крохи на дорожное строительство, заниматься какими-то радикальными проработками нет ни времени, ни смысла, ни желания…

Дверь отворилась — и на пороге кабинета выросла мощная фигура в нейлоновой куртке.

— Евгений Алексеевич, прошу прощения, но у меня горящий вопрос, ждать некогда, — озабоченно проговорил вошедший, направляясь к столу главного инженера. — Здравствуйте… Вы, наверное, в курсе дела, что на реке…

— Выступила вода, — договорил Зарума. — Знаю, Вячеслав Георгиевич… Ты принял правильное решение…

— По поводу?

— Трапов.

— Поднял коряжемских стариков, рыбаков… Всю ночь искали место наиболее безопасного перехода. Спорили чуть не до драки. Одни утверждают: лед всегда крепче здесь, другие — здесь.

— Договорились?

Кое-как… Я лично перевел всех на тот берег… Но еще три-четыре дня такой погоды и ходить станет вообще опасно. Я не могу рисковать… А малярку в Песчанском надо закончить. Что будем делать?

— Да, дом надо закончить во что бы то ни стало. У тебя есть предложения?

— Есть.

— Хорошо… Ты где будешь?

— На Доме культуры. Завершаем подвеску потолка.

— И как получается?

— По-моему, неплохо…

— Решил остановиться на терразитовой штукатурке?

— Решил. Надо когда-то пробовать. А «Родина» тот самый объект, где бог велел… Вы же понимаете: быстро, дешево, красиво. А главное — вечно.

— Согласен. Делай, — разрешил главный инженер. — Кстати, вам было бы интересно познакомиться с этим товарищем, — обратился он вдруг ко мне. — Это Вячеслав Георгиевич Трофимов — наш знаменитый головной бригадир.

— Почему головной? — не понял я.

— Трудится по злобинскому методу, возглавляет бригадный подряд, — пояснил Зарума. — Сам он руководит отделочниками, так сказать, замыкает строительный цикл и предъявляет объект государственной комиссии. Но в договоре на бригадный подряд под его началом трудятся: «нулевики», монтажники-каменщики, сантехники, электромонтажники, плотники, кровельщики — все, от кого зависит строгое соблюдение строительно-монтажных сроков, предусмотренных технологическими картами… Он у нас очень деловой товарищ…

— Не надо, Евгений Алексеевич, — совсем по-детски смутился Трофимов. На его щеках выступил румянец. — Я пошел. Буду ждать вас на объекте. Вопрос надо решить сегодня. Время поджимает…

— И лед подпирает, — добавил Зарума. — Но мы его обманем…

Бригадир ушел. Главный инженер сидел молча, что-то вспоминая, потом сказал:

— Золотой парень. А вот в юности любил похулиганить.

— Не похоже… Такой застенчивый…

— Да-да, — кивнул Зарума. — Уроженец Сочи. Учился в Симферопольском техникуме пищевой промышленности. За несколько недель до защиты диплома участвовал в драке, был осужден…

— И что, много получил?

— Для девятнадцатилетнего юноши — немало. После «демобилизации» поступил на ЦБК слесарем, но проработал недолго. Не поправилось. Был уже заражен лихорадкой строительных будней… Пришел в СМУ-2 и попросился в отделочники. Ему предложили возглавить женскую бригаду маляров-штукатуров. Был у девчат неплохой бригадир, но испортился, стал не вовремя закусывать. Пропьянствует, а потом наряды пишет «от фонаря». Решили заменить. Женщины взбунтовались: «Не надо нам другого бригадира, у нас хороший, мы прилично зарабатываем. А этому двадцать пять лет… Что он видел? Что понимает?..» И это на собрании, когда представляли нового бригадира. Трофимов не растерялся: «Ничего, девчата, будем работать. Со мной не пропадете». Поручили им отделку детского сада. Закончили досрочно. Заработки получились высокие. Потом два подъезда в жилом доме собственного строительства. Там ситуация была сложная. Весь год заканчивали объекты заказчика, свои оставляли на закуску. И время, конечно, упустили. Оставалось два месяца. Если дом не сдадим— пропадут деньги, семьи рабочих не получат жилья, которого всегда недостает. В то время бригада Славы была малочисленной — около двадцати человек. Трофимов провел бригадное собрание, объяснил задачу, сказал, что работать придется до седьмого пота. Девчата поддержали. Дом сдали вовремя и с хорошей оценкой. Опять получились высокие заработки. Быстро стал набирать силу авторитет бригадира. К нему стали проситься отделочники других участков и управлений. Но Трофимов решил наращивать мощь за счет молодежи — брать выпускниц школ, обучать их бригадным методом. Сейчас у него очень сильная бригада — пятьдесят человек. И, что очень ценно, удивительно стабильный состав. За двенадцать лет уволилось по разным причинам, как правило семейным, пять-шесть человек…

Как только заговорили о злобинском методе, Трофимов пришел ко мне с готовым предложением. Мы подумали с ним, взвесили все «за» и «против» и пришли к выводу, что бригада его малочисленная и переводить се на подряд нельзя, потому что новый метод теряет свои смысл, если он не предусматривает резкого сокращения сроков окончания строительства. Тогда-то он и начал пополнять свои ряды. Первой по методу Злобина стала работать бригада Степана Григорьевича Омельчука. Слава Трофимов постоянно бывал у соседей, присматривался, делился своими мыслями, помогал словом и делом. На первом же доме Омельчук доказал полную приемлемость злобинского метода в наших условиях. Трофимов стал вторым головным бригадиром в тресте. Затем пошли третьи и четвертые. Я уже говорил, что всяких закорюк и трудностей у нас много. Очень тяжело в нынешних условиях работать рентабельно. Но, повторяю, у нас золотые люди…