Сергей Кремлёв - СССР — Империя Добра

Во-вторых, Сталин был точен в выстраивании приоритетов, каждый последующий из которых системно вытекал из предыдущего.

В-третьих, Сталин тонко возвратил свою аудиторию к европейскому первоисточнику знаменитого принципа распределения материальных благ, «на корню» убивая возможные попытки упрекнуть русских коммунистов в идеализации ситуации…

В-четвёртых, в подпункте «ж» Сталин блестяще сформулировал взаимосвязь между материальной свободой (но — свободой труженика, а не рантье или эксплуататора) и духовной свободой личности, без которой коммунизм невозможен!

Наконец, Сталин спокойно и честно сообщил всему миру (ведь его ответы так или иначе стали известными всему миру!), что построение коммунистического общества — дело не завтрашнего дня.

Однако далее Сталин так же чётко сформулировал и перспективу:

«Таким образом, в ходе дальнейшего развития… будут складываться два центра мирового масштаба: центр социалистический, стягивающий к себе страны, тяготеющие к социализму, и центр капиталистический, стягивающий к себе страны, тяготеющие к капитализму. Борьба двух этих лагерей решит судьбу капитализма и социализма во всём мире».

Поразительно то, что в публичном выступлении Сталин не побоялся фактически признать, что социализм может и не победить в мировом масштабе — если народы мира окажутся его недостойны. И в то же время Сталин честно предупредил о неизбежности борьбы.

Это было сказано в сентябре 1927 года. А через без малого пятнадцать лет после их произнесения борьба двух лагерей вступила в свою наиболее жестокую, решительную и разрушительную фазу за всю историю противоборства этих двух лагерей — 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война.

22 ИЮНЯ 1941 года началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Она была так возвышенна, трагична и неохватна по территориальному, человеческому и историческому размаху, что нет необходимости доказывать высокий гуманистический смысл той войны для всех тех обитателей Советской Вселенной, которые встали 22 июня 1941 года на её защиту и вели борьбу за неё четыре военных года.

Давать многочисленные цифровые и фактические данные о Великой Войне в этЪй книге излишне — это, как я уже предупреждал читателя, ни в коем случае не энциклопедия по СССР и даже не исторический путеводитель по Советской Вселенной. Но не сказать о Великой Войне в книге о России невозможно, и я, конечно, о ней скажу…

Однако я даже не буду пытаться описать то, как тяжек и велик был ратный труд Страны Добра. Это делать надо, потому что сегодня по русским городам и весям, благодаря ельциноидам, вырастает поколение мальчишек (не говорю уже о девчонках), большинство из которых станет лишь хлопать глазами в ответ на вопрос: «Кем были Володя Дубинин, Валя Котик, Лёня Голиков? А кто такие Константин Заслонов, Сидор Ковпак, Константин Рокоссовский, Зоя Космодемьянская, Виктор Талалихин и Иван Кожедуб?» Однако рассказ о них и других, только наиболее выдающихся, героях той Войны, имена которых в Стране Добра носили школы и пионерские дружины, — отдельная тема. Здесь же, в этой книге, я в конце главы приведу некоторые цифры и факты из истории тыла времён Войны. Сейчас же скажу вот что…

Пожалуй, наиболее точно суть Великой Отечественной войны 1941–1945 годов выразили песенные строки Василия Лебедева-Кумача:

Я понимаю, что читатель, знакомый с моими книгами на тему советско-германских отношений, может сейчас спросить автора: «Но ты же, милый друг, не раз заявлял, что обе войны русских с немцами были ошибкой, что их могло не быть! А сейчас что — „сменил пластинку“?»

Нет, конечно! Во-первых, у того, кто читал мои «германские» книги внимательно, включая и разъяснения автора на сей счёт, подобные вопросы, скорее всего, не возникнут. Во-вторых же, чтобы закрыть этот вопрос в этой книге, я просто приведу автоцитату из послесловия к своей книге «10 мифов о 1941 годе»:

«Да, война между русскими и немцами — если посмотреть на её объективную предысторию, может быть расценена нами, потомками героев той Войны, как недоразумение. Но это не значит, что бессмысленны были жертвы, усилия и подвиги этих героев в той реальной субъективной ситуации, в которую загнали народы мира, Европы, и в частности народы немецкий и советский, „золотая элита“ мира и её бесстыдные, циничные и продажные лакеи от политики, а также левые фанатики „мирового пожара“, в конечном счёте послужившие тем же силам Мирового Зла.

После того, как эти силы смогли толкнуть Гитлера на путь, гибельный для него и для его Германии, у нас, у русских, не оставалось ничего иного, кроме как взять в руки оружие и отстоять свободу и независимость нашей Советской Родины в жестоких боях с немецко-фашистскими захватчиками…»

Вряд ли сегодня есть нужда (тем более — в этой книге) опровергать ряд «новейших» якобы сенсационных «исследований» о причинах и предыстории той войны. Я дважды употребил в предыдущей фразе кавычки потому, что на деле все подобные «исследования» — не более чем новые перепевы давних западных, в том числе и геббель-совских, фальшивок, и настоящая цена инсинуациям «Виктора» «Суворова»-Резуна, как и прочей досужей болтовне насчёт того, что Сталин и Гитлер якобы сговаривались, но не сговорились, что Гитлер якобы обманул Сталина и т. д., — даже не грош, а шиш. Новую войну русских и немцев запрограммировали давно! И не в Москве и Берлине, а в Вашингтоне, Нью-Йорке и Лондоне. Гитлера и Сталина провоцировали и спровоцировали… Впрочем, я немало сказал об этом ранее — в предыдущих своих книгах, и здесь развивать эту тему не намерен.

Зато теперь же, сразу, скажу о другом, неоднозначном для многих, моменте. Даже кое-кто из участников той войны был склонен считать, что войну выиграл не советский солдат, а русский солдат, что воины Красной Армии защищали не столько Советскую Родину, сколько Россию как таковую.

Отвечая на такие мысли, я позднее сошлюсь на ещё одну из излюбленных мной цитат, с которой те, кто читал мои книги, уже должны быть знакомы, — я имею в виду оценки новой России немецким танковым генералом фон Меллентином. Сейчас же предлагаю читателю подумать вот над чем…

За время Великой Отечественной войны на её фронтах погибло три миллиона коммунистов. Однако к концу войны в Действующей Армии по-прежнему находилось 3,3 миллиона членов ВКП(б) — шестьдесят процентов Действующей Армии!

Миллионы (миллионы!) советских граждан, находясь на фронте, писали перед боем заявления: «Если погибну в бою, прошу считать меня коммунистом». Многие гибли с этими заявлениями, так и не успев получить даже кандидатские карточки. Многие получали их, но не успевали обменять на полноправный партийный билет. А многие его получали, а вместе с ним — и единственную «привилегию» фронтовика-окопника: первым подняться в атаку.