Сергей Кремлёв - СССР — Империя Добра

А тогда, в 1961 году, Гагарин стоял под солнцем Поволжья и дарил окружающим улыбку, мгновенно ставшую знаменитой.

Эта улыбка настолько неотделима от героической эпохи советской космонавтики, что нет нужды что-то ещё пояснять. Достаточно просто сказать: улыбка Гагарина, и вот он перед нами — в новеньких погонах майора Советской Армии и со звездой Героя Советского Союза на груди…

Первый лётчик-космонавт Союза Советских Социалистических Республик.

Я видел много самых разных его фотографий — и сделанных профессионалами, и любительских. На каких-то фото он специально позировал, какие-то удачно схватывали жизнь в её мимолётности. Разные ситуации, разные настроения, но всё объединяет открытость лица. У реального Гагарина были, конечно, недостатки, и даже, может быть, у него были и крупные недостатки. Но, как мне представляется, во всём своём хорошем он был очень СОВЕТСКИМ человеком, и это ярко выразилось в его общем облике.

У советской эпохи, у Советского Союза, у советских людей имелось немало недостатков, и некоторые из них граничили с пороками, но… Но главной нашей чертой всегда была открытость к хорошему, душевная широта. Бесстыжие от рождения «демократы» пытаются сделать типичной фигурой нашей советской истории следователя НКВД или охранника ГУЛАГа, но это — подлая ложь. Главными символами СССР оказались «Советская Джоконда» — знаменитая «Девушка в полосатой футболке» художника Самохвалова, покорившая Париж 1937 года, и вот он — русский смоленский парень, бывший ремесленник-металлист со своей гагаринской улыбкой.

Студентка в футболке и парень в лётчицком шлеме — родные брат и сестра «Рабочего и колхозницы», созданных гением Веры Мухиной и руками умельцев-литейщиков. Этот третий яркий символ Страны Добра — вдохновенный и величественный — сегодня тоже оплёван, но от этого не стал менее выразительным и значительным в масштабе истинной истории мира.

Да, сегодня облыжно оболгано многое и, может быть, только потому, что страна ещё не способна дать достойный отпор этой лжи, Россия гибнет, нищает и заплывает кровью в то самое время, как отщепенцы её, «новые русские», всё более заплывают жиром.

Оболган Советский Союз, но, значит, оболганы и его Герои. Значит, оболган и унижен также наш Юра. И он, из всех наших космонавтов, унижен, пожалуй, прежде всего. Ведь он не просто был первым. Именно он стал и остался символом эпохи!

Из славной когорты первых космонавтов, кроме Гагарина, ушли в советское время в небытие заболевший Павел Беляев, экипаж первой орбитальной станции «Салют», погибший при спуске с орбиты, — Добровольский, Волков, Пацаев, и ещё один достойный товарищ Гагарина по первому отряду космонавтов — Владимир Комаров, первый трагический испытатель космического корабля нового поколения «Союз».

Гибель всех их, как и гибель Героя Советского Союза полковника Серёгина, разделившего свой последний полёт с Гагариным, тяжело переживала вся страна. Вечером того дня, когда в космос взлетел на «Союзе» Комаров, одна из команд на телевизионном КВНе выдала весёлый экспромт: «И судья уже готов — на орбите Комаров»! А с утра следующего дня мы все в СССР ходили как пришибленные. А точнее — просто пришибленные.

Трауром по Комарову…

Мы горевали обо всех погибших космонавтах, но как личное горе народ воспринял всё же именно гибель Юры… Я вспоминаю наш дом в Керчи. Он был населён сплошь отставниками-авиаторами, которые форму моего отца-железнодорожника не воспринимали как чужеродную лишь благодаря самому её обладателю. Так вот, в день похорон Гагарина у нас за поминальным столом собралось человек двадцать. Никто из сидевших за этим столом не знал покойного лично, и в то же время лично знал его здесь каждый.

У меня тоже есть маленькое личное впечатление — о светлом «гагаринском» годе…

Конец августа 1962 года… Пыльный Джанкой в Северном Крыму, прохладный коридор школы, куда я пришёл накануне начала учебного года. И на стене — новенькая школьная стенгазета, ожидающая будущих читателей.

В стенгазете — скромные любительские фотографии, и с каждой смотрит… ГАГАРИН! Лишь те, кто помнит те годы, поймут — каково было без пяти минут пятикласснику из провинциального городка увидеть Гагарина на фотографии рядом со своими учителями, с ребятами из собственной школы.

Гагарина без Звезды Героя, без формы, в скромной лёгкой рубашке навыпуск.

Объяснение было простым: члены школьного туристического клуба поехали в Ялту, и там, на аллее парка, нос к носу столкнулись с Гагариным, неторопливо идущим навстречу. Он уже успел вкусить вселенскую славу. Планета уже отяготила его парадную форму первым обильным золотом. Но его реакция на наивное восхищение была естественной — то есть ни капли не вычурной. Остановился, поговорил, пошутил и сфотографировался — на память !

И не пожалел при этом своей улыбки. На простеньком фото она получилась точно такой же, как и всегда — гагаринской…

Он так и ушёл от нас со своей улыбкой, не омрачённой подлостью, позором и изменами нынешнего дня. Люди с годами и с чинами меняются. Редко — к лучшему. Может быть, сегодня и Гагарин напялил бы на себя пентагонообразную форму, нашил бы на генеральский (а как же, генералом бы он стал вне сомнений) рукав «власовскую» полосатую отметинку в три цвета… Может быть, было бы и так. Но не хочется в это верить.

Не знаю, как поступил бы Гагарин в дни, когда его Родину, его Советский Союз начали переименовывать в «бывший…». Но хочется думать, что весь свой немалый авторитет человека, первым увидевшего Землю со стороны, он бросил бы на чашу весов во имя живого, но убиваемого СССР.

В «штатный» набор всех возможных испытаний входят «огонь, вода и медные трубы».

Огнём металлист Гагарин был испытан ещё до того, как пролетел над миром в плазменном шаре, возвращаясь домой, на свою «голубую планету».

Испытывала его, морского летчика, и вода — ещё до того, как он рухнул на «Волге» в замёрзший пруд и под водой вытаскивал из неё пассажиров.

Медные трубы…

Ну, вряд ли кого-то из советских людей испытывали этими трубами так, как его…

Однако наше Мутное время повальных измен, клятвопреступлений и попрания присяги породило ещё более серьёзное испытание человека — соблазн приобщиться к измене .

Многие не выдержали этого испытания даже после успешного преодоления всех остальных… И какое великое счастье, что Юрий Гагарин ушёл в космическую вечность бытия Советской Вселенной незапятнанным! Пусть не испытанным Мутным временем, но всё же чистым. Ушёл тогда, когда к наименованию великой страны Добра ещё не стали прибавлять слово «бывший», когда наше слово звонкое «товарищ» ещё не стало для многих «бывших товарищей» тоже «бывшим» словом!