Виктор Гюго - Том 15. Дела и речи

Он молчит.Отметим это. (Аплодисменты левого крыла усиливаются. Справа — гробовое молчание.)

Виктор Гюго (продолжает). Мне было девятнадцать лет. Я опубликовал томик стихов. Людовик XVIII, который был, как вам известно, образованным королем, прочел его и определил мне пенсию в две тысячи франков. Это произошло по инициативе самого короля, что служит к его чести и к моей. Я принял пенсию, но я не просил ее. Письмо, находящееся у вас в руках, господин де Фаллу, доказывает это. (Г-н де Фаллу кивает головой в знак подтверждения. Движение справа.)

Г-н де Ларошжаклен.Это превосходно, господин Виктор Гюго!

Виктор Гюго.Позже, несколько лет спустя, при Карле X, я написал пьесу «Марион Делорм». Она была запрещена цензурой. Я добился приема у короля и просил его дать разрешение играть мою пьесу. Он принял меня любезно, но снять запрещение отказался. На другой день, придя домой, я нашел у себя уведомление от имени короля о том, что в порядке возмещения убытков, понесенных мной в связи с этим запрещением, моя пенсия увеличивается с двух тысяч франков до шести тысяч. Я отказался. (Долго не прекращающееся движение в зале.) Я написал министру, что ни на что не променяю свободу своей поэзии и независимость своего пера. (Продолжительные аплодисменты слева. Сильное волнение, захватывающее и правое крыло.) Именно это мое письмо и находится у вас в руках. (Возгласы: «Браво! Браво!») В этом письме я пишу, что никогда не позволю себе оскорбить как-либо короля Карла X. Я сдержал свое слово, вам это известно. (Сильнейшее волнение в зале.)

Г-н де Ларошжаклен.О да! И доказали это превосходными стихами.

Виктор Гюго (обращаясь к правому крылу). Видите, господа, вы больше не смеетесь, и я был прав, когда благодарил господина де Фаллу. (Возгласы: «Верно! Верно!» Долго не прекращающееся движение в зале. В глубине зала один из депутатов смеется.)

Голос слева.Безобразие! Это непристойно!

Несколько депутатов правого крыла (обращаясь к Виктору Гюго). Вы правильно поступили.

Г-н Суби.Тот, кто сейчас смеялся, принял бы все, что бы ему ни предложили.

Виктор Гюго.Итак, я говорил о том, что монархия порой объявляла банкротство. Я напомнил, что в эпоху Регентства монархия прикарманила триста пятьдесят миллионов, чеканя неполноценную монету. Я продолжаю. При Людовике XV состоялось девять банкротств. Если хотите, назову вам некоторые из них, припомнившиеся мне сейчас. Два банкротства банка Демаре, два банкротства братьев Парис, банкротство банка Виза и банкротство банка «Система». Не довольно ли банкротств? Или вам нужно еще? (Долго не прекращающееся веселое оживление слева.)

Так вот вам и другие, происшедшие в то же царствование: банкротство кардинала Флери, банкротство генерального контролера Силуэта, банкротство аббата Терре! Я называю эти банкротства монархии именами навсегда опозоренных ими министров. Господа, кардинал Дюбуа определял монархию так: это власть, которая сильна тем, что объявляет банкротство, когда пожелает. (Снова смех.)

Ну, а республика 1848 года — объявляла ли она банкротства?

Нет, хотя ей это и подсказывали те, кого я должен прямо назвать монархистами. (Смех в зале на левом крыле и даже на правом.) Эта республика, господа, ни разу не объявляла банкротства и, можно утверждать с уверенностью, не объявит его никогда (крики слева: «Никогда! Никогда!»), если только ей дадут спокойно существовать на началах искренности, прямоты и свойственной народу порядочности. Вела ли республика 1848 года войну в Европе? Опять-таки нет!

Республика даже, быть может, вела себя слишком миролюбиво, хотя ей достаточно было — я говорю это именно в интересах мира — лишь наполовину обнажить свою саблю, чтобы многие и многие сабли были вложены обратно в ножны.

В чем же вы ее упрекаете, господа главари монархических партий, вы, которым не удалось до сих пор, да и никогда не удастся, смыть с нашей современной истории пятна крови 1815 года? (Движение в зале.) Здесь говорили о 1793 годе, и это дает мне право говорить о 1815-м. (Возгласы одобрения слева.)

В чем вы упрекаете республику 1848 года? Боже мой! Одни и те же обвинения пережевываются во всех ваших газетах и, очевидно, до сих пор еще не истрепаны до конца. Не далее как сегодня утром я прочел в воззвании, требующем полного пересмотра конституции: «Агенты Ледрю Роллена! Сорок пять сантимов! Совещания социалистов в Люксембургском дворце!» Да! Люксембургский дворец! Да, да! Вот что вам не дает покоя! Смотрите, остерегайтесь Люксембургского дворца, не углубляйтесь слишком далеко в его сторону, вам может там повстречаться тень маршала Нея! (Одобрительные возгласы. Продолжительные аплодисменты слева.)

Г-н де Рессегье.А вы нашли бы там ваше кресло пэра Франции!

Председатель.Я вам не давал слова, господин де Рессегье.

Один из депутатов правого крыла.Конвент гильотинировал двадцать пять генералов!

Г-н де Рессегье.Ваше кресло пэра Франции! (Шум.)

Председатель.Не прерывайте.

Виктор Гюго.Бог ты мой, господин де Рессегье, кажется, упрекает меня в том, что я заседал среди тех, кто судил маршала Нея! (Восклицания справа. Иронический и одобрительный смех слева.)

Г-н де Рессегье.Вы ошибаетесь…

Председатель.Благоволите сесть на место и молчать; вам не предоставлено слово.

Г-н де Рессегье (обращаясь к оратору). Вы решительно ошибаетесь.

Председатель.Господин де Рессегье, я решительно призываю вас к порядку.

Г-н де Рессегье.Вы ошибаетесь умышленно.

Председатель.Я призову вас к порядку с занесением в протокол, если вы будете продолжать оставлять без внимания мои предупреждения.

Виктор Гюго.Представители старых партий! Я не злорадствую по поводу того, что составляет ваше несчастье. Но — говорю вам это без горечи — вы не в состоянии оглядеть свою эпоху и свою страну справедливым, благожелательным и трезвым взглядом. Вы ошибочно судите о явлениях современности. Вы кричите об упадке. Да, упадок в самом деле наблюдается, но только — не могу не сказать вам — это вы находитесь в состоянии упадка! (Смех слева. Ропот справа.)

Наступает конец монархии, а вы говорите: «Наступает конец Франции!» Но это обман зрения. Франция и монархия — не одно и то же. Франция остается, Франция возвеличивается, да будет это всем известно! (Возгласы: «Превосходно!» Смех справа.)

Никогда Франция не была величественнее, чем в наши дни. За границей знают это, а вы — я отмечаю это с грустью, и ваш смех служит подтверждением моим словам, — вы этого не видите!