Газета Завтра Газета - Газета Завтра 930 (37 2011)

Этот земной мир Божий неидеален. В нём есть место нашей свободе, которая, порой, произрастает в произвол, а от этого не бывает ничего идеального. От этого бывает масса интересного, много познавательного, множество открытий, но к идеальному мы должны стремиться, в том числе, и в этом мире. Однако и в этом мире есть те, которые представляют собой идеал не отвлеченный, а совершенно поражающий — реальный. Тут можно вспомнить, как сказал один монах: "Может быть, я сам и плохой монах, но я видел настоящих монахов". Мы видели удивительных монахов, таких, как отец Иоанн (Крестьянкин), немецкий барон отец Серафим (Розенберг), дьякон Анатолий, архимандрит Нафанаил, многих, многих старцев Псково-Печерского монастыря. Это совершенно потрясающий, удивительный мир. Александр Андреевич Проханов тоже погрузился в него. И каждый человек, который увидел этот мир, уже не только не сможет его забыть, но и не сможет перестать им жить.

Эта книга не только о наших старцах. Она и об обычных людях, живших в наше время. Для меня необычайно важно то, что я от всего сердца хотел передать истории, связанные с Промыслом Божиим. Это самое поразительное и удивительное чудо, которое может проверить на самом себе каждый человек. Стоит только вступить в этот мир. Один из подвижников сказал, что каждый христианин может написать своё Евангелие. Даже если будут уничтожены все церковные книги, священные книги, христиане вновь напишут Священное Евангелие, потому что мы все являемся свидетелями того, как Бог ведет этот мир. Это совершенно немыслимо и поразительно. Это самое прекрасное зрелище, которое есть на свете. Хотелось бы, чтобы книги, свидетельствующие о Промысле Божием, о Попечении Божием, всё чаще появлялись в нашей русской литературе.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ, ПИСАТЕЛЬ

Спасибо отцу Тихону за изумительную книгу, которую я читал ещё в рукописи, и отрывок из которой вы позволили опубликовать в моей газете.

Когда я прочитал её, то вдруг вывел для себя новое определение жанра этой книги. Я понял, что читаю "монастырскую прозу". У нас была городская проза, у нас была великая деревенская проза, у нас была фронтовая проза. Эта книга положила начало монастырской прозе. Я бы хотел, чтобы определение этого жанра запомнили. Ещё 20 лет назад среда православной обители казалась очень камерной и уникальной, запертой в церковной монастырской ограде. Сейчас эти ограды распахнулись. В одной Псковской губернии, после того, как там существовала одна восхитительная Псково-Печерская обитель, появились десять обителей со своими насельниками, со своими традициями. И эта книга рассказывает нам, что это за люди, что это за персонажи, что это за среда, которая стремительно разрастается и становится частью нашего общероссийского общежития.

Удивительно, что в этой книге отец Тихон, уделяя внимание и другим обителям, и другой среде, сосредоточил всю свою любовь и всё своё сердечное восхищение псковской землёй и Псково-Печерской обителью, с которой у него связано его становление, его послушничество, его молодость, его искания, его жизненные курьёзы. Мне это тем более было дорого, потому что и для меня Псков является духовной Отчизной. Если к этому городу внимательно присмотреться, то можно увидеть, что Псков со своим светом, восхитительным серебром, небесной лазурью, которую так тонко воспел отец Тихон, стал духовной столицей России. Ибо Москва во многом утратила эти черты, превратившись в Вавилон, где жители поклоняются не святым иконам, а денежным знакам.

Мне было удивительно читать о людях, которых и я тоже знал. Мне странно, что мы не пересеклись с отцом Тихоном в Пскове. Все мне знакомы: и архимандрит Алипий, с которым мы тогда ставили огромную чеканную икону Корнилию; и батюшка архимандрит Иоанн (Крестьянкин); и Никола Залитский, как сейчас его зовут — Николай Псковоозерский, который и архимандрита Тихона таскал за власы и учил уму-разуму. И у меня с ним тоже были подобные приключения, когда он меня, блудного сына, наставлял.

Обожание Пскова, божественной псковской русской красоты является наполнением этой чудесной книги. Чтение её наводит на мысль, что монастыри являются средоточием могучей и сокровенной русской жизни и русской судьбы. В кромешном мире, который нас окружает, в мире, в котором убивают, насилуют, богохульствуют, уничтожают самые высокие святые представления о народе, о государстве, о Родине, люди ищут защиты в храмах, в монастырях. И как в периоды нашествий, гонений, когда горели посады, когда Рязань или другие русские города отворяли свои ворота для монгольской конницы, в монастырях укрывались женщины, дети, старцы, летописцы, ремесленники, златошвеи. И именно монастыри, по существу, сохранили для будущей России этот фаворский свет. И сегодня монастыри являются прибежищем. Но это не только катакомбное прибежище. Монастырь дает бой, на стенах монастырей идут непрерывные духовные схватки, как в известных мне псковских обителях, таких, как Спасо-Елизарьевский монастырь, где погребена матушка Елизавета, Царствия ей Небесного, или упомянутая мной общерусская святыня Псково-Печерский монастырь, так и Боголюбский монастырь. Там идут постоянные сражения, постоянные бои, которые не менее грозные, не менее смертельно опасные, чем сегодняшние бои на Северном Кавказе в горах с теми, кто посягает на целостность России.

Я верю, что и в последующих книгах архимандрит Тихон будет свидетельствовать о том, что русский народ по-прежнему является мессианским народом. Русская национальная идея и русская национальная правда без мессианской идеи бессмысленна. На русский народ и на Россию возложена идея альтернативного пути. Та укоризна, с которой Россия обращается к миру, утопающему в содомском грехе, из века в век навлекает на русский народ нашествия и ополчения. Я думаю, что в следующих книгах прозвучит идея о русском чуде, о котором мы как-то говорили с отцом Тихоном. О той истории, которая неподвластна историкам, которые не понимают категорию чуда. А между тем чудо является всей правящей силой русской истории, исправляет все выгибы и все каверны её. Когда Россия подходит к черте погибели, вдруг возникает что-то неописуемое и непредсказуемое, что в очередной раз выносит нас из бездны и делает нас великим государством. Эта книга о неизбежной русской победе. И как бы тяжело сегодня не было русским людям, грядущая победа неизбежна. И вы, отец Тихон, её глашатай.

АРХИМАНДРИТ ТИХОН (СЕКРЕТАРЁВ), НАМЕСТНИК ПСКОВО-ПЕЧЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ

Псково-Печерский монастырь во второй половине ХХ века был славен старцами-исповедниками, которые прибыли в него со всего православного мира. Все они подвизались, молились в стенах обители. В 80-е годы в обитель пришли молодые творческие люди, которые под руководством отца Иоанна, да и всей атмосферы монастыря, получили начальное духовное образование. Одним из этих молодых людей был будущий архимандрит Тихон. Старцев можно назвать воплощенным Евангелием. Текст Евангелия настолько ярок, что некоторых слепит. А жизнь старцев – это свет рассеянный, который позволяет видеть предметы, окружающие нас, мир, окружающий нас, людей вокруг нас. И в этом рассеянном воплощенном евангельском свете отец Тихон и теперь старается жить. Желаю ему успехов, старческой рассудительности, здоровья и помощи Божией.