Андрей Пионтковский - Третий путь к рабству. О причинах путинизма и путях выхода

«Военно-техническое сотрудничество с Россией свертывается. Что хотели, они уже получили: космическую программу, пилотируемый корабль за $ 80 млн при стоимости по меньшей мере $ 80 млрд. После этого они запустили еще трех космонавтов, китайцы уже собрались на Луну. Все это — советские технологии, отданные за гроши».

«У китайцев есть патриотическая, сплоченная, работающая только среди своих невидимая мафия, называется «триады». Она является силовым прикрытием китайского проникновения. И в России она тоже работает. Руководят этой мафией компетентные органы власти — так было всегда».

«. .. Женятся на русских. Посмотрите на Дальний Восток. Там это уже происходит. Китаец не пьет, не курит, работает, любит семью, несет деньги в дом. А дети получаются китайцами — так было в Сингапуре, Малайзии. Ассимиляция — извечный китайский путь решения проблем».

Некоторые эстетические разногласия начинаются у нас с Девятовым при попытке ответить на вопрос: а как же России выстраивать свои отношения с этим масштабным явлением, с этим загадочным Солярисом, омывающим наши границы и, судя по вышеизложенному, способным поглотить нас, просто следуя естественным ритмам великого Дао.

Рецепт маститого китаиста мудр и парадоксален, как чаньская притча: «России нужно от отношений государственного добрососедства подняться на уровень клятвенного союза родственных цивилизаций. Союз наших родственных цивилизаций дает нам шанс быть не окраиной, в которую переносятся стратегические интересы Китая, а стать равными». Понимая, видимо, что термин «равные» звучит все-таки не очень убедительно в контексте клятвенного союза наших с Китаем «родственных цивилизаций», автор разъясняет широкому читателю свое понимание «родственности» и «равенства» на языке доступных метафор, апеллирующих к глубоким смыслам древнекитайской философии и мифологии: «Теперь Россия в глазах Китая лишилась статуса, стала прислугой. Но если Россия постарается (курсив мой. — А. П.), она может стать старшей сестрой — это хороший статус. В китайском мире мать — это земля, отец — небо, все решают мужчины и братья, но старшая сестра олицетворяет мудрость. Даже если она пьяная, опустилась, о ней надо заботиться, ее огород надо вспахать, ее нельзя бросить. У нее интуиция и мудрость — и Россия может эту мудрость предъявить».

Что касается предъявления мудрости, то здесь мы снова в чем-то перекликаемся с Девятовым. Я уже говорил, что «судя по поведению российских властей, позиция мудрого смирения перед неизбежностью китайской экспансии принята ими как стратегическая».

Путинская клептократия не только старается, но и делает все возможное, чтобы максимально приблизить день получения Россией хорошего статуса, тактично рекомендованного ей полковником советской военной разведки, замдиректора Института российско-китайского стратегического взаимодействия.

Особенно вдохновляет членов кооператива «Озеро» то обстоятельство, что, получив с китайцев все бабки по заключенным в прошлом году кабальным соглашениям, они смогут удалиться на вечно проклинаемый ими Запад с чувством глубокого нравственного удовлетворения по поводу выполненного ими гражданского долга. Заботиться и вспахивать огород на этой территории, которую нельзя бросить, будут теперь, как обещает нам Девятов, китайские товарищи.

А как они при этом будут использовать присягнувшую им на верность родственную цивилизацию — как глупого младшего брата или как встающую с колен в раскорячку «мудрую» старшую сестру — это уж вопрос исключительно их вкусовых предпочтений.

Так скорее всего и произойдет. Если в нашей стране не найдется достаточно людей, для которых Россия все-таки не девятовская старшая китайская сестра-подстилка, а, как когда-то в старину говорили, Родина-мать.

11 марта 2010 года.

Власть в России и, как правило, не любившая ее, но неизменно к ней льнувшая интеллигенция всегда генетически боялись народного бунта, бессмысленного и беспощадного. Знали кошки, чье мясо съели. Еще полтора века назад продавали как скот не каких-нибудь там афро-россиян, а своих собственных соотечественников.

Столетиями замораживали они Россию, чтобы периодически вдруг, оглянувшись окрест себя, восклицать: «Ах, мы отстали от передовых стран Запада на 50 лет, если мы не пройдем этот путь лет за 10–15, нас сомнут».

Поднимая всю страну на дыбы, а всех сомневающихся на дыбу, очередной царь-модернизатор бросался в мобилизационный прорыв и, как правило, решал узко поставленную задачу. Ценой огромных жертв догонял он вечно притягательный и вечно проклинаемый нами Запад то по количеству пушек и фрегатов, то по чугуну и стали на душу населения в стране.

Но почему-то каждый раз после очередного мобилизационного триумфа Россия снова оказывалась у разбитого корыта. Появлялся новый правитель, который вынужден был снова повторять ту же жвачку: «Мы отстали, мы должны, удвоить, иначе нас. и т. д.».

Видимо, какая-то системная ошибка закрадывается в дерзкие проекты наших модернизационных прорывов. Что-то в природе Запада, ускользающее от понимания наших реформаторов, позволяет ему снова оставлять нас позади с горами чугуна, стали, гниющих ракет и подлодок и грезами о Третьем Риме и особом пути, план которого хранится в особом отделе.

Последний раз бегали за Португалией. Прошло как раз 10 лет. И снова «непопулярные меры» двадцатый (!) год реформ подряд обещает народу политический класс России, реализовавший за эти двадцать лет очень популярные в своем узком кругу меры по личному обогащению.

Великолепно упакованные виннеры — чубайсы, юргенсы, иноземцевы, — перебивая друг друга, дружно разъясняют нам, что от силы 10 процентов отсталого и дикого русского народа лузеров способны оценить величие задуманных ими новых непопулярных мер, а потому свободные выборы проводить нельзя ни в коем случае и модернизация может быть только авторитарной.

А на них самих, необыкновенных, «знаки, видимо, какие-то особенные есть от рождения или клейма там, что ли, позволяющие им устранять все препятствия» и железной рукой загонять уцелевших лузеров в счастье.

О сути своих «непопулярных мер» изобретательные криэйторы на прямые вопросы не отвечают, проговариваются очень глухо, но достаточно, чтобы понять, что речь идет о реализации в основном все той же «либеральной» программы еще одного сверхудачливого «виннера» двадцатилетия миллиардера Грефа, с которой повременили в сытые нефтяные годы (отмена субсидий на жилье, образование, медицину, выселение неплательщиков в «социальные гетто», массовое банкротство неэффективных предприятий, добровольно-принудительное повышение пенсионного возраста до 65 лет и т. д.). Логика модернизационного прорыва подробно объясняется либерально-силовыми идеологами и министрами. Отказ от значительной части социальных статей бюджета позволит резко снизить налоги. Раскрепощенный бизнес ответит на просвещенные и либеральные макроэкономические сигналы бурным расцветом и созданием новых рабочих мест. Лишенные социальных пособий бедные ударным трудом на этих новых рабочих местах заработают больше, чем они потеряли в результате непопулярных мер.