Александр Проханов - Хроника пикирующего времени

Такая елка, гордость и краса кремлевских устроителей, стояла на поляне в Барвихе, и ею любовались американские астронавты, парившие на космической станции, спикер Селезнев, летевший с поздравлениями к Путину, министр Шойгу, торопившийся на чрезвычайную ситуацию в ночной клуб «Распутин». В лесу раздались скрип саней и похрапывание лошади. Везла лошадка дровенки, а в дровнях мужичок. Он был высок ростом, в сияющих одеждах, со сложенными за спиной белыми крылами. Вокруг его головы светился золотой нимб. В руках он держал топор дровосека. По его суровому лицу было видно, что ему не нравится елка. Взял свою секиру и примеривался, как бы ловчее рубить. Чтобы не повредить два нижних ряда и не расколоть верхнюю, самую хрупкую и нарядную стекляшку. Ее он хотел отнести на небо и показать Господу, чтобы тот увидел, какими забавными безделицами полнится Русская земля.

2002

Ноябрь, 2002 г., № 45(468).

Путин, наивной, верящей, сентиментальной душой, взятой напрокат у Михаила Сергеевича, стремился на Запад. Желая прослыть «западником», воздвигал пышные дворцы внутренней и внешней политики в викторианском стиле, с элементами готики и позднего барокко. Но угрюмо и хрипло дохнул норд‑ост, разнес фанерные декорации, шмякнув незадачливого архитектора затылком о кирпичную стену сортира, на которой гвоздем начертано: «Welcome».

Атака террористов на Москву превратила в «ничто» образ «просвещенного западника», тоскливо вопрошающего синоптиков, откуда подует ветер, и какая нынче над Москвой «роза ветров».

Запад беспощадно и холодно взирал на русскую трагедию, и не было газеты в Европе и Америке, что не проявила бы сочувствия к «трагическим» чеченским мученикам и не лягнула бы русский спецназ за газовую передозировку. Европейский Союз длинно плюнул из Копенгагена в лицо Путину, не отменив «Всечеченский конгресс», не выдав Закаева, лишь издали поддразнивая Москву его респектабельной чеченской бородкой. Друг Шредер, после всего совместно выпитого пива и съеденных баварских сарделек, заступился за черных баб‑террористок, толкая Путина на переговоры с Масхадовым.

Американцы раздумывают: включить ли банды Ведено и Серженьюрта в террористические списки, и это оскорбительное думанье клерков воспринимается русским МИДом как Дипломатическая победа князя Горчакова. Пока умирали от газа москвичи, и офицеры «Альфы» приставляли глушители к белым лбам террористок, выигрывала Америка. В ее интересах вдрызг рассорились Россия и Европа, и никакой отдельно европейской политики России больше не существует. Русское общественное мнение, которое тайно торжествовало после террористического удара по Манхэттену, воспринимая 11 сентября как «кару господню» гордой сатанинской империи, теперь отождествляет свою трагедию с американской, начинает видеть в исламе «вселенское зло», что и требовалось русофобу Збигневу Бжезинскому. Готовясь бомбить Ирак, Америка больше не встретит возражений России, которая проголосует в ООН, как униженный сателлит.

Так ведет себя внешний «западный друг». А внутренний? Как вели себя западники‑либералы из «Яблока» и СПС, из респектабельной еврейской элиты, с которой нежничает Президент? Все эти режиссеры, певцы, политологи, устроившие антигосударственную истерику перед телекамерами? Эти шерочка с машерочкой, когда крутится двуголовое существо с одним пупком и двумя ногами, и не поймешь, где Немцов, а где Хакамада? Или Венедиктов, чьи волосы набились в каждый рот и ноздрю, не давая дышать? Как они мытарили власть в ее смертельные роковые минуты! Как требовали от Путина, чтобы он босиком, с веревкой на шее пошел на Кавказ к Масхадову! Как заступались за кавказцев в Москве и за евреев в Хевроне и Тель‑Авиве! Как лицемерно посыпали голову пеплом над покойниками, давая понять, что в их смерти виноват жестокий Кремль, бессердечные силовики, агрессивные русские генералы! Именно так действовало первое поколение сорвавшихся с цепи либералов во время тбилисских событий, стрельбы в Риге и Вильнюсе, в Карабахе и Фергане, приближая развал великого советского государства.

Прозрев в страшном сне, мы узнали: идет война, жестокая, без линии фронта, с мгновенно возникающими очагами в районах атомных станций, нефтепроводов, химкомбинатов, питьевых водозаборников. Жертвы в этой войне неизбежны и непросчитанны. Как во всякой тотальной войне, народ и власть объединяются, понимая, что только сильная власть может защитить народ от нашествия, только с помощью объединенного народа власть может одолеть врага. Для этого власть и народ заключают неписаный, священный договор, прекращая вражду как бы глубока она ни была до начала военных действий.

Так, в 41‑м году Сталин, лидер жестоких большевиков‑реформаторов, двадцать лет воевавших со своим народом, обратился к стране с покаянными, идущими от сердца словами. Соединил усилия покачнувшейся власти и жертвенный стоицизм русских. Стал не лидером, но вождем. Добился величайшей в мире победы. Сплотил неразрывно власть и народ.

Сумеет ли Путин отречься от миллиардеров Фридмана и Абрамовича, «реформирующих» русский народ на миллион покойников в год? Станет ли он защитником и радетелем народа, которого пятнадцать лет терзают беспощадные террористы‑реформаторы? Если да — народ встанет рядом с властью в годину жестоких испытаний. Если нет — власть и народ погибнут поодиночке.

Беседа «Березовский — Проханов», опубликованная в «Завтра», напоминает взрыв бомбы над Хиросимой. Сто тысяч демократических трупов. Глеб Павловский в белом балахоне уползает подальше от эпицентра. У Сванидзе пена течет изо всех дыр, словно он проглотил карбид. «МК», прихватив кости Холодова, слизь Дейча и перхоть Гусева, зарывается в землю. Демократов трясет, словно вышел второй том «Господина Гексогена». Ищут деньги Березовского в портмоне КПРФ.

Ищут секретные протоколы лондонской встречи, как искали подлинник «Пакта Риббентропа — Молотова». Один ироничный друг сравнил поездку в Лондон с перелетом Гесса через Ла‑Манш. Волошину чудятся два страшных призрака, гуляющих под ручку по Европе, — призрак коммунизма и призрак Березовского. Дай приказ устроить невероятную шумиху, поднять в воздух весь дым телевидения, весь мусор прессы, чтобы в этом облаке потонул истинный смысл происшедшего. Так советская ракета «Сатана» несет на столицу врага свой смертоносный заряд, окружая его облаком ложных целей, непроницаемой тучей помех, мешающей различить истинные боеголовки.