Леонид Медведко - К востоку и западу от Суэца: Закат колониализма и маневры неоколониализма на Арабском Востоке.

Провозглашённая Садатом после октябрьской войны 1973 года политика «открытых дверей» перед западным капиталом привела не к росту иностранных вкладов и занятости населения, а к тому, что в «открытые двери» хлынули все беды и трудности, переживаемые миром капитализма: инфляция, дороговизна жизни, безработица. По официальной статистике, долги по долгосрочным кредитам Египта превысили к 1976 году 15 миллиардов долларов. Только в счёт погашения краткосрочных кредитов Каир должен выплачивать не менее 1 миллиарда долларов. Дефицит платёжного баланса страны за последнее десятилетие вырос в пять раз и составил в 1976 году 2,2 миллиарда долларов, а пассивное сальдо торгового баланса превысило 3,1 миллиарда долларов [337] The Middle East and North Africa 1978—1979. London, 1978, p. 304. .

Идя по пути уступок иностранному и местному капиталу, правительство Садата в 1975 году приняло новый закон об аграрной реформе, который нанес тяжелый удар по крестьянам. По этому закону арендная плата увеличилась на 20—25 процентов, арендные договоры между землевладельцами и крестьянами предусматривают внесение арендной платы натурой, а не только деньгами. Другими словами, была восстановлена издольщина, что категорически запрещалось после июльской революции 1952 года; землевладельцам разрешалось сгонять крестьян с земли, если они не внесут арендную плату в установленные сроки.

Вскоре после заключения второго синайского соглашения Садат выпустил на свободу многих реакционных политиканов, которые были осуждены раньше за контрреволюционную деятельность и сотрудничество с империалистическими разведками. На свободе оказался и агент ЦРУ — бывший редактор газеты «Ахбар аль-Яум» Мустафа Амин, которому Садат разрешил вернуться в ту же газету. Выйдя на волю, Амин на почве антисоветизма нашёл полное взаимопонимание и с главным редактором газеты «Аль-Ахбар» Муса Сабри и с самим президентом Садатом.

В марте 1976 года Садат расторг советско-египетский Договор о дружбе и сотрудничестве. Вслед за этим односторонним шагом Садата по его команде в стране усилилась антисоветская кампания. Египетские органы пропаганды пытались очернить всё, что делал и делает Советский Союз для египетского народа. А между тем, как писала алжирская газета «Аль-Муджахид», «мало найдётся таких стран, которые бы для другой страны столько сделали, сколько Советский Союз сделал для Египта. СССР, по крайней мере, четырежды на протяжении 10 лет спасал Египет, что представляет собой уже достаточно редкое явление в жизни народов» [338] Аль-Муджахид, 19.III.1976. .

Антисоветские шаги египетского руководства были встречены с нескрываемой радостью врагами арабского национально-освободительного движения. Иначе и быть не могло. Ведь эти шаги ослабляли общеарабский фронт борьбы против империализма и сионизма, внесли в него раскол.

Дальнейшие события полностью подтвердили предостережение, которое содержалось в Заявлении Советского правительства по поводу прекращения Договора о дружбе и сотрудничестве между СССР и АРЕ. В нём особо подчёркивалось, что политика нынешнего руководства Египта идёт вразрез с подлинными интересами египетского народа, народов других арабских стран. Подобный курс существенно затрудняет достижение справедливого ближневосточного урегулирования, ослабляет усилия арабских государств с целью добиться освобождения оккупированных Израилем арабских территорий, обеспечить законные национальные права арабского народа Палестины. Эта политика идёт на пользу только врагам египетского и других арабских народов, силам империализма, сионизма и реакции.

Идя на свёртывание военного и политического сотрудничества с Советским Союзом, Садат рассчитывал, что американцы сумеют быстро «оценить и компенсировать» издержки проводимого им курса. Однако, как отмечал в конце 1976 года французский журнал «Монд дипломатик», Египет Садата оказался в двойном тупике: политическом и экономическом. Этими двумя причинами журнал объяснял значительное ухудшение внутренней обстановки.

С начала 1976 года как в Каире, так и в других городах и в сельских местностях происходили столкновения между полицией и населением.

Антинародная политика Садата, затронувшая коренные интересы населения, не могла не вызвать недовольства, в том числе даже в среде либерально настроенной буржуазии, не связанной с западными монополиями. Оппозиционным выступлениям Садат противопоставил репрессии. Однако жёсткие меры не могли скрыть провала политики «открытых дверей». В январе 1977 года страну потряс взрыв народного возмущения, вызванный отменой правительственных субсидий на товары первой необходимости.

Хотя в организации этих волнений Садат обвинил «коммунистов», газета «Нью-Йорк таймс» признавала, что сторонником и, в какой-то мере, вдохновителем политики, приведшей к волнениям, являются Соединенные Штаты, самый влиятельный покровитель Садата. Именно кредиторы Садата — Международный валютный фонд, правительство Соединенных Штатов, частные американские банки — настояли тогда на этом повышении цен.

«Во время волнений,— писала «Нью-Йорк таймс»,— не раздавалось возгласов «Долой Соединенные Штаты!», но западные дипломаты говорят, что, поскольку бунтари кричали «Долой Садата!» и «Да здравствует Насер!», они вынесли своё суждение об узах Садата с Америкой.

В области внешних отношений, — откровенничала газета, — благодаря помощи Америки Египет смог вернуть лишь часть оккупированной Израилем территории на Синае. От «челночной дипломатии» государственного секретаря Генри Киссинджера, благодаря которому Египет и Израиль заключили соглашения о разъединении войск, ожидали здесь гораздо большего» [339] The New York Times, 21.I.1977. .

Экстремизм, авантюристичность и слишком уж прямолинейная агрессивность позиции нового израильского правительства, равно как и одиозность самой политической фигуры — бывшего террориста М. Бегина, на первых порах вызвали определённое смущение даже в официальном Вашингтоне.

Бегин при первом же своем официальном визите в США не скрывал, что главная цель выдвинутого им «мирного плана» состояла в том, чтобы не допустить возобновления работы Женевской конференции, необходимость и возможность созыва которой были подтверждены администрацией Картера в советско-американском заявлении по Ближнему Востоку от 1 октября 1977 года.

«План Бегина» в то время был отвергнут Садатом как «неприемлемый» в своей основе для ближневосточного урегулирования. Но в то же время Садату импонировало в «плане Бегина» стремление избежать созыва Женевской конференции. В преследовании этой общей цели они руководствовались разными мотивами. Бегин, прежде всего, не хотел иметь дело на Женевской конференции с объединенной арабской делегацией, включающей представителей ООП, тем более одновременно с несколькими их делегациями, ибо в этом случае нельзя было бы избежать обсуждения палестинской проблемы. Что же касается Садата, то, по мнению многих политических наблюдателей, его главным мотивом было стремление максимально уменьшить роль Советского Союза в ближневосточном урегулировании. Это стремление Садата разделял, конечно, и Бегин. Именно антисоветизм стал одним из отправных пунктов последующего сепаратного египетско-израильского сговора. Каждая из сторон при этом надеялась заработать на антисоветизме наибольший политический, да и финансовый капитал, рассчитывая получить щедрое вознаграждение от США и извлечь кое-какие другие выгоды. Однако, как показали последующие события, Садат явно оказался в просчёте. Одно предательство повлекло за собой серию других. Поступившись дружбой с Советским Союзом, Садат затем предал и интересы арабских народов, прежде всего арабского народа Палестины.