Дмитрий Быков - Статьи из журнала «Что читать»

Российские издатели сделали свои ставки на тотализаторе американских политических бегов. Ультраконсервативная группа «АСТ» приобрела права на книгу воспоминаний сенатора Джона Маккейна, а прогрессистская «Азбука» выпустила книгу Барака Обамы «Дерзость надежды». Результат известен. Главный редактор «Что читать» ознакомился с литературным творчеством новоиспеченного президента и разоблачил в нем опасного постмодерниста.

Американский стандарт политической автобиографии хорошо изучен: первое столкновение с несправедливостью в раннем детстве и желание посвятить остаток жизни борьбе с нею; история простого избирателя, попросившего о помощи («потому что все остальные политики продажны, мистер, а вам я верю»); краткое описание конкретных благих дел, облегчающих жизнь тем, кто верит в мистера; трогательная история о родителях; трогательная история о детях. Книга Барака Обамы «Дерзость надежды» соответствует этому шаблону с избыточной, издевательской полнотой и наводит на мысль — вполне здравую, кстати, — что является пародией на традиционную предвыборную автобиографию. Сначала я в этом сомневался, но скоро убедился: он действительно стебается. «Дерзость надежды» прежде всего — очень смешная книга. Особенно хорошо, когда он, только что пробив в Конгрессе трудный законопроект, звонит жене и рассказывает, какое великое дело провернул и какие из этого проистекут грандиозные последствия, — а она ему говорит: мне немного некогда, милый, но я обнаружила муравьев в ванной, так уж ты купи, пожалуйста, ловушки.

— Ловушки для муравьев?

— Да. Люблю, бегу.

И он кладет трубку и думает: интересно, черт побери, Маккейн покупает ловушки для муравьев?

Обама с самого начала нацелился ломать стандарт американского политика. Я не встречал ни одной американской политической биографии (разве что написанной постфактум, когда персонаж давно ушел на покой), в которой бы герой честно признавался: соперник меня дико раздражал, иногда хотелось его треснуть! А Обама, рассказывая о выборах 2001 года, когда он триумфально прошел в Сенат, упоминает о сопернике, тоже черном, и говорит: он выводил меня из себя, я глупо пытался возражать ему во время дебатов, я не мог удержать себя в руках, меня вообще от злости мутило! Нормальный американский политик никогда не признается, что его раздражали идиотские письма от избирателей с претензиями по поводу каждого слова, каждой неосторожной шутки. Обама признается — и парирует претензии избирателей весьма остроумно. Ни один нормальный политик, даже выросший в неполной семье, не станет нахваливать ее неполноту — а Обама пишет, что ему было отлично и с отчимом, и с бабкой и дедом с материнской стороны, и что он горячо одобряет жизнь матери, которая искала идеал и потому не остановилась на одном браке. Вообще всю жизнь искала — и делала только то, что ей интересно. Так и надо, и я так буду, заверяет он. Трудно представить американского — и российского, и любого другого — политика, который отважился бы выступить против культа меньшинств, но Обама настаивает, что пора вернуться к здравым ценностям большинства. И виртуальная экономика ему не нравится, и он не боится даже сказать, что в Штатах должно быть больше инженеров, чем юристов! Конец света, читатель!

Когда нация в кризисе, ей нужен великий инновационный проект: таким во время хрущевского продовольственного (да чего там, и политического) кризиса стал космос. Обама — инновационный проект кризисной Америки: негатив традиционного президента. Он вызывающе неполиткорректен и не боится сказать то, о чем думают все: например, что Америка радикально отступила от своих фундаментальных ценностей, что жить там хорошо только богатым, что система здравоохранения не годится ни к черту, что лицемерие стало нормой не только в Конгрессе, но и в прессе… И это не популизм, как уверяют многие наши эксперты: популизм — прежде всего в интонации. В наглости, агрессии, бездоказательности — во всем, что слишком часто применялось против Обамы, но так и не стало его второй натурой. Он остается корректным чикагским преподавателем конституционного права. Его веселая книжка написана очень спокойно, без лозунговости, без форсирования голоса; интеллигент сочинял, короче. И эта установка на интеллигентность — не более, но и не менее — очень чувствуется: демократизму — да, хамству — нет.

Книга разбита на тематические главки: политика, Родина, вера, война, семья… Это несколько искусственное и явно предвыборное разделение (вот что я думаю о том-то и том-то, спрашивайте, отвечаем) не нарушает цельности повествования: перед нами своего рода «Исповедь на заданную тему», отличающаяся от ельцинской (1989 года) прежде всего отсутствием личных обид. То есть свои поражения и травмы он описывает честно (ни разу не покаявшись, кстати, ни в одном собственном ляпе — тоже нетипичная вещь для американской автобиографии), но у Обамы нет роковой уязвленности, противной маски пострадавшего. На обиженных воду возят. Пришел гармоничный, а пожалуй, что и самодовольный персонаж — но самодовольство его уравновешивается общим трагическим и серьезным мироощущением. Он постоянно помнит, что политика — не более чем отвлечение от жизни. Жизнь состоит из труда, болезней, страхов, прощаний и кризисов, и думать надо о тех, на кого все это обрушивается, а не о тех, кто всем доволен и составляет поэтому самую приятную часть электората. Жизнь, по Обаме, вообще несправедлива. И Соединенные Штаты существуют для того, чтобы как-то смикшировать эти вечные пороки человеческой природы — потому что такая у них сбалансированная система, завещанная отцами-основателями. Концепция милая и благородная.

Я вовсе не пополняю собою ряды «обамоманов», у которых, кажется, уже решено и подписано, что пришел второй Линкольн, он же Рузвельт, спаситель человечества, намеренный рывком вытащить его за волосы из постиндустриального болота. Есть и другие — тоже «обамоманы», но с обратным знаком: они уверены, что — по всем пророчествам — явился Антихрист, и царствия его будет сорок два месяца. Популист, бесстыдник, манипулятор. Обе эти позиции, мне кажется, по сути неотличимы и одинаково непродуктивны. Гораздо интересней понять механизм его возвышения, и книга, изданная в 2006 году и быстро выпущенная у нас «Азбукой-классикой» в хорошем переводе, послужит тут основным пособием. Думается, если в России заведется политик, который захочет спозиционировать себя как новую силу, сыграв на усталости народа от всех и всяческих демагогий, ему надо будет сочинить нечто подобное, сочетая абсолютную (и просчитанную) нетипичность взглядов с дружелюбной, спокойной и доказательной манерой изложения. Уверяю вас, это подействует и у нас, как подействовало в Америке: это политическая система у нас нечеловеческая, а читатели нормальные, как везде.