Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6345 ( № 44 2011)

«В нём совесть сделалась пророком и поэтом»

190 лет назад родился величайший русский писатель и мыслитель Фёдор Достоевский

Когда Достоевский записал в своей последней тетради о себе: "[?]хотя и не известен русскому народу теперешнему, но буду известен будущему", - он вряд ли предполагал, что "будущий народ" станет бодро примеривать его художественные пророчества к своей совершившейся судьбе. Ибо желал, чтобы эта судьба совершилась иначе.

Но вот странность. Люди, берущие в руки его романы, не слишком спешат постигнуть заключённые в них тайные смыслы. Они проникаются щедро явленной живой жизнью, поражаются правде вымысла и простодушно следят за сюжетом. При всём нашем врождённом почтении к "чистой" идеологии мы ещё не разучились наслаждаться "чистым" искусством. То есть, проще говоря, смеяться и плакать. ("Толстой удивляет, - говорит В. Розанов, - Достоевский трогает"). Поэтому так пристрастны мы к автору "Карамазовых": возносим ли его или хулим. Нелюбовь, между прочим, тоже серьёзное чувство. Когда Достоевский станет для нас бесспорен и "тёпл", кончится его время.

Его именуют пророком. Дар этот, однако, имеет не столько мистическую, сколько художественную подоплёку. Прежде чем судить о грядущем, до'лжно, очевидно, понять настоящее. В пределе - проникнуть в самую суть вещей. Достоевскому внятно не только "неба содроганье и горний ангелов полёт", но и - не в меньшей мере - "и гад морских подводный ход, и дольней лозы прозябанье". Иначе - весь универсум: верх и низ мира. И человек в этом мире, как справедливо заметил Воланд,

мало изменился - не то что со времён Достоевского, но и со времён Христа.

Продолжение темы:

Игорь ВОЛГИН

"Но буду известен будущему[?]"

Карен СТЕПАНЯН

"Мы и через 300 лет не станем современниками Достоевского"

Реализм отменяется?

СОБЫТИЕ

Анна КУЗНЕЦОВА, БЕЛГОРОД-МОСКВА

Закончился театральный фестиваль в Белгороде, по-моему, один из самых серьёзных, самых значительных в России. А лет фестивалю больше двадцати, и собирался он уже в восьмой раз в отличие от множества других фестивалей, расплодившихся в последнее время по стране и похожих друг на друга как близнецы-братья. Прежде всего очевидно коммерческим, малотворческим обличием...

Белгородский фестиваль посвящён великому земляку Михаилу Щепкину, родившемуся неподалёку в селе Красном, что на реке Пенке, и имеет ярко выраженное актёрское лицо. "Актёры России - Щепкину" - он так и называется. На фестиваль приглашаются прежде всего спектакли, отмеченные талантливыми исполнителями, выдающимися актёрскими воплощениями, как бы настаивая на том, что при всём синтетическом характере современного театра, при, конечно же, немалом значении для театра и режиссёра-постановщика, и сценографа, и всех остальных главное лицо здесь - артист, и фестиваль отдан именно ему, Его величеству Актёру.

За годы существования белгородского фестиваля здесь побывали действительно лучшие театры, игрались лучшие спектакли, а выступали Михаил Ульянов, Татьяна Доронина, Юрий Соломин, Элина Быстрицкая, Владимир Андреев, Владимир Зельдин, Николай Пастухов, Николай Мортон[?] Часто вровень со столичными звёздами играли менее известные (оттого, что живут в провинции), но не менее замечательные Терентьева и Салопов из Ярославля, ульяновский Александров, белгородские Бондарчук и Черныш, - да разве перечислить всех, кого видели за эти годы счастливые белгородские зрители. Авторитет фестиваля в городе непререкаем. Его ждут, билеты на него не достать. Известен и уважаем фестиваль среди специалистов. Хотя на сей раз уже в дни празднования случился один показательный "казус".

Министерством культуры, как оказалось, был командирован на фестиваль не иначе как в качестве смотрящего театральный критик, некто Павел Руднев. Он мелькнул на двух первых представлениях, именно мелькнул, не досидев ни одного из них до конца, а потом уже в дни ещё не закончившегося фестиваля выложил на своём сайте оскорбительные в адрес фестиваля тексты. И что-де реалистическое направление, хоть впрямую этого не сказано, собирает "отстой", вот и замеченным им всего-то двум белгородским артистам Ткачёву с Манохиным он рекомендует сменить труппу[?] Нет надобности в точности цитировать тексты Руднева, он мог бы высказать их в открытую на ежедневно происходящих обсуждениях показываемых работ, на семинаре режиссёров, он и тут вопреки истине написал, что мастер-классов не было. Для меня самым интересным оказался объявленный факт размежевания искусства по принципу реализм - не реализм[?] Но что же за продвинутый "авангард" представляет - нет - не уважаемый мной критик?!

Что происходит-то?! В 37-м, говорят, одна была на всех театральная норма, под МХАТ. А теперь плох любой театр, если он не нравится Рудневу, если он, не дай бог, реалистического направления? Ещё теперь ругаются иным словом - психологический. Кому же дано право отменять традиции, зачёркивать великие достижения отечественного реалистического психологического театра? Делить театр по принципу: реалистический - не реалистический? А если заподозрят в реализме, то по рудневскому ранжиру он не то что на участие в фестивале, но чуть ли на существование не имеет права.

Белгородский фестиваль как раз и демонстрировал самые разные стили и направления. В том числе многогранные, интереснейшие и далеко не исчерпанные возможности традиционного отечественного театра. О чём свидетельствовал самый первый спектакль театра-хозяина "Вишнёвый сад", поставленный столичным режиссёром Борисом Морозовым.

Об этом замечательном спектакле "ЛГ" уже писала, сейчас скажу только об одном: о его поразительно современном звучании хоть и в обличии не новой пьесы, известных классических персонажей, в костюмах и обстановке своего времени. Чудные, трогательные Марина Русакова - Раневская и Виталий Стариков - Гаев были так беззащитны перед надвинувшимися на них житейскими трудностями, перед утратой вишнёвого сада, эдакие состарившиеся, так и не ставшие взрослыми дети, а стремительно двигавшийся по сцене, врезавшийся в её двери как нож в масло Дмитрий Гарнов - Лопахин заставлял думать о сегодняшних людях, об учёных, уезжающих, чтобы работать, за рубеж, об инженерах, ставших сантехниками, и учительницах-продавщицах, о новых русских, так похожих на провозвестника русского капитализма Лопахина. И самыми страшными, предупреждающими зрителей фигурами были даже не главные, а пока ещё эпизодические лакей Яша - наглый красавец в исполнении Игоря Ткачёва и случайный прохожий, отнимающий у Раневской последний золотой - Дмитрий Евграфов. Остановитесь, люди, вовремя, не допустите явления грядущего хама - своевременно подаёт спектакль тревожный сигнал.