Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 21-30

Интервьюер: - Вам не кажется, что отделение регионов Северного Кавказа не решит существующих с ними в отношении многочисленных проблем? В XXI веке невозможно отделиться от них бетонной стеной и пропустить по ней электрический ток…

Тут Белковский адресует к опыту Израиля, он говорит: «Ну, оградились же стеной, — вот и мы оградимся и так далее». Но Израиль сейчас воет от всего происходящего. Он понимает, что это конец. Дальше ему говорят, что тибетцы с уйгурами не выходят из Китая, то есть Китай не даёт им выхода. Он говорит, что китайцы — это мерзость, гадость…

Белковский: — Китай — тоталитарное государство с соответствующей машиной принуждения, и я ни в коем случае не считал бы его образцом для России.…Китай — сверхдержава, пока США позволяют ему таковой быть, пока всемирная фабрика находится там, а не во Вьетнаме, Индонезии или, скажем, Мексике, где стоимость рабочей силы уже сопоставима с китайской (а с Мексикой у США — и транспортное плечо гораздо короче)

Ну, так что же — может, Мексика станет Китаем? Мы ждём. Когда? Какие признаки? Если бы речь шла только о том, что это США кому-то что-то позволяют, так, наверное, Мексика бы стала… — там «транспортное плечо …короче»…

Белковский: - Над нами довлеет комплекс территории, который нужно изжить.

До какой степени его «нужно изжить»? До нуля, до чего? Это именно то, к чему призывают крайние либералы, которых мы называем либероидами… Всё уже сомкнулось, господа. Мы в конечном… мы в финале некоей игровой композиции.

Вопрос: — Ваши слова насчет изжития комплекса территории — это, по сути, ниспровержение основ русской мысли. Вы идете против Данилевского, Леонтьева, Льва Гумилева …

Белковский: — Да, я вообще противник евразийства. Я считаю, что это романтическая доктрина… Мы хотим быть европейцами, а не азиатами… Русский человек не хочет быть азиатом. И даже войны, которые мы вели против европейских держав имели своей важнейшей целью доказать Европе, какие мы крутые…

И так далее, и тому подобное…

Вот здесь опять начинается то, о чём я говорил в прошлой передаче — дьявол в деталях.

Мы не азиаты. И мы не хотим ими быть. Мы — альтернативный Запад.

Но именно наше положение альтернативного Запада и является для нас сейчас мессиански выигрышным. Мы не входить хотим туда, куда уже входить невозможно, — мы хотим вести мир за собой. Да, мы находимся в ситуации невероятного разгрома и унижения, но мы находимся в ней ПОЧЕМУ-ТО… Ведь надо же объяснить себе, ПОЧЕМУ. И как из этого выходить…

И нельзя это объяснить себе, играя приблизительными понятиями, каковыми по отношению к России, безусловно, являются понятия: «Азия — Европа», «Восток — Запад»… «Каким же хочешь быть Востоком — Востоком Ксеркса иль Христа?»

Вот так говорит Белковский. И мы спрашиваем по-простому, по-политически: да или нет? Ведь это же придётся рано или поздно оформить. Ведь союз с Белковским, декларации, на которых он стоит, придётся оформить. Белковский всё это маркирует двумя ценностями: национализм и демократия.

Это было бы замечательно… Если бы ценностями здесь были действительно национализм и действительно демократия, — это было бы замечательно…

Но только национализм в сочетании с демократией — это «Робеспьер», а не «Белковский».

Повесьте рядом портрет Робеспьера и портрет Белковского (который мог бы написать кто-нибудь — Сафронов или Шилов…). Посмотрите на эти два портрета — и вы увидите разницу.

Робеспьеру была отвратительна любая мысль о потере даже пяди французской земли. Пяди! Не о каком-то там «федерализме»… Потому что у него был проект, у него была великая мечта. Он строил нацию, новый мир, национальное государство. А Белковский, как и все демократы у нас в стране, начинает с того, что залезает в американский обоз и грезит об оккупационных вещах. Что вот здесь было сказано: …создаётся международная рабочая группа под председательством какого-нибудь мощного экс-президента США (может быть, Обамы)… А перед этим Белковский говорил о Майкле Кентском. Белковский всё ищет, кому продаться, какие оккупационные войска завести на нашу территорию… И это не обвинение — это констатация.

В его статьях, которые я перед этим разбирал, прямо сказано: Майкл Кентский должен прийти в Россию при участии и под давлением внешних сил. Это формула оккупации.

Значит, как только демократия, так оккупационизм и расчленение территории. Как только национализм, так опять-таки оккупационизм и расчленение территории. То есть, конец страны.

Вот в этом и разница между Белковским и Робеспьером, что Робеспьер грезит демократией и национализмом. А у нас за все 20 лет не нашлось ни одного «Робеспьера», ни одного человека, который грезил бы и тем, и другим одновременно, никого, кто любил бы Россию по-настоящему. Все любят Америку, некоторые Германию, кое-кто Китай, но никто — Россию. Нет той великой любви, которая была у Робеспьера, нет масштаба личности. Это и есть блеск и нищета нашей демократии и нашего псевдонационализма, уменьшительного национализма. И как только эта демократия прикасается к национализму, он сразу превращается в либероидную чуму. Разве не так? А что не так?

В том же самом «АПН» (Агентстве политических новостей) есть такая очень интересная, трогательная статья про вашего покорного слугу. Она называется «Кургинянище». Кургинянище… Даже с эпиграфом: «Он рычит, и кричит, И усами шевелит». К.Чуковский.

Поскольку написанное когда-то «Покорилися звери усатому. (Чтоб ему провалиться, проклятому!)», — это было ясно про кого, то это очень трогательная статья…

Ее автор меня цитирует: «Перестройка дала мне, как творческому человеку, — все. (Это цитата — С.К.) Защита перестройки — для меня не социальный заказ, а жизненная необходимость». (С. Кургинян. Актуальный архив. Работы 1988–1993 годов. М. МОЦ ЭТЦ., 2010, стр. 29)

Это было написано в 88-м году, к этому моменту слово «перестройка» не приобрело ещё негативного оттенка, в нём не было ещё ничего. Была только необходимость придать соответствующее ускорение советской системе, придать ей второе дыхание и вывести её из некоторого состояния сна и полураспада — вот и всё. Тут много на этом не наиграешь…

Автор: … Бизнес Кургиняна по защите перестройки — давний. Уже СССР рухнул и перестройка сгинула, а Кургинян все защищает. Впрочем, сие неудивительно. …

Перестройка хоть и кончилась, но продолжается, ибо Кургинян — типичный ее продукт, коммунистический оккультист, готовый принести русский народ в жертву «общему делу». Какому-такому «делу»? А вот какому (дальше меня цитирует — С.К.):

«Мы заявляем о метафизической открытости необогостроительства всем гуманистическим религиям, новым религиозным веяниям (от учения Н.Ф.Федорова об Общем Деле до концепций Тейяра де Шардена, Вернадского, Леопольда Сеа (теология освобождения), философской антропологии, гуманистического психоанализа и других поисковых направлений, ориентированных на познание человека и мира)». (Там же, стр. 230)