Константин Воронков - Алексей Навальный. Гроза жуликов и воров

В Йеле есть концепция, что через 20 лет в мире останется всего лишь несколько глобальных университетов – семь или десять. А все остальное станет местечковой самодеятельностью. Эти несколько университетов будут глобальными носителями мировых знаний. Йель хочет быть одним из этих университетов и поэтому всячески поддерживает процесс интернационализации. В нем они видят свою миссию. 40 лет назад там был лишь 1 % иностранных студентов, а сейчас их больше половины, причем за многих из них платит сам университет. И каждый американский студент в течение срока обучения минимум полгода проводит за границей, они интенсивно ездят по обменам, стажируются в других странах, очень распространено последипломное образование. Благодаря этому они остаются лидерами, они актуальны, в то время как мы превратились в провинцию.

Ведь в чем проблема провинции – не выезжая из нее, ты не понимаешь, насколько провинциален. Нет ничего страшного в том, чтобы быть провинцией и даже быть неконкурентоспособным, если тебя все устраивает и не волнует, что происходит вокруг. Но нас-то как раз очень волнует, мы хотим быть не хуже других, у нас есть амбиции. Нет ничего смешнее амбиций, не подкрепленных ничем, кроме самомнения. А именно это сегодня лучше всего характеризует нашу систему гуманитарного образования.

К ним приезжают лучшие профессора, читают лекции, а потом уезжают обратно. Они не крадут знания, сейчас их невозможно украсть. Но можно создать стратегию, при которой максимальный объем этих знаний будет концентрироваться именно у тебя. Вот этим они и занимаются. Мы с нашей нефтью сейчас достаточно богаты, чтобы делать то же самое. Только нужно этим по-настоящему заняться. Другого пути нет. Сейчас ровно так же уезжают, только никто уже не возвращается. Весь Йель заполонен китайцами. В Америке огромное число китайских студентов. У нас этого нет, они все считались бы шпионами. В Китае 13 % членов политбюро Коммунистической партии училось в Америке. Они ежегодно десятки тысяч человек, тех, кто смог поступить, отправляют в лучшие университеты. Кто-то остается, кто-то возвращается, сейчас людей уже нельзя контролировать. Но это целенаправленная государственная политика. Таким образом, они из развитых стран высасывают знания.

Русских там нет, они не учатся, хотя могут поступать так же, как и все остальные. Когда я ехал в Йель, у меня было представление, что там одни дети богатых родителей. Оказалось, что 60 % студентов учатся бесплатно. Университет достаточно богат, они готовы платить за толковых студентов, и нам было бы выгодно отправлять туда людей. Разговоры про такие программы постоянно идут, но они так и остаются разговорами. Уверен, что физику или математику можно эффективно учить в России, но что касается гуманитарных наук, хотим мы того или не хотим, это факт, нужно отправлять людей учиться за границу. Госуправление, юриспруденция, социология, экономика – все это можно учить только там. Здесь, к сожалению, этого нет. Не менее чем 10 000 человек в год нужно давать гранты: если ты смог поступить, Россия за тебя заплатит. Вернешься, не вернешься – другой разговор. Можно подписывать контракт – если не вернешься, возвращаешь деньги. Это нормально. Но мы должны отправлять туда людей, они будут влиять и работать на нас. Огромное количество молодежи хочет уехать и уезжает. Они это делают зачастую незаконно, потом уже как-то пытаются устроиться. У кого-то получается, у кого-то нет, многие так и остаются людьми второго сорта. Но главное даже не это, а то, что эти люди навсегда потеряны для России: они уже никогда не вернутся и они уже никогда не будут что-либо делать для нашей страны.

Там не так, как у нас, когда какой-то человек стал депутатом и пошел заодно профессором на кафедру политологии. Там наоборот, профессора и академические круги являются поставщиком политических и экспертных кадров. Там нормально, когда человек отучился, пошел преподавать, потом пошел в политику, потом еще что-то, потом снова пошел преподавать. Это нормальный круговорот. Кроме того, там чудовищная конкуренция. Если у тебя нет статей в нормальных журналах, а не в каком-то вестнике какой-то фигни, нормальных научных статей с рецензиями, ты просто не будешь считаться ученым. Ты должен быть ученым, которого постоянно критикуют. Ситуацию, когда академика Некипелова обвинили в плагиате [40], а сейчас он председатель совета директоров «Роснефти», там невозможно представить. В Германии был смещен министр обороны из-за подозрений в плагиате диплома.

Чтобы не потерять нашу систему образования, мы должны создать специальную программу, по которой отправлять туда наших профессоров и преподавателей повышать квалификацию. А если ты не знаешь английский, не можешь читать и публиковаться – до свидания! Знания сегодня существуют на английском языке. Если ты на нем не читаешь и не пишешь, ты автоматически не можешь быть нормальным преподавателем. Когда другой наш академик возмущается, зачем мы должны учить английский, пусть остальные учат русский, это тоже позиция. Но она приведет к полной и окончательной деградации.

Конечно, есть другая сторона проблемы: те, кто знают английский и на что-то способны, либо вообще не пошли в преподаватели, либо уехали за границу. Значит, нужно объявлять конкурс: если ты сможешь сдать экзамены, мы отправим тебя в Гарвард за свой счет и еще стипендию дадим. Только подпиши контракт, что вернешься. Пусть человек поучится в стандартах, где никто никогда не давал взяток преподавателю. Эти стандарты, уверен, установятся у нас достаточно быстро. Нам нужно примерно 5000 таких преподавателей. Скажем, за каждого мы будем платить пусть даже 50 тысяч долларов в год. Получается 250 миллионов долларов. Это немаленькие деньги. Но в „Транснефти“ на строительстве ВСТО украли 4 миллиарда долларов. Инвестиции в знания вернутся, это нечто гораздо более ценное, чем деньги.

Хотим мы или не хотим, нравится нам это или не нет, но в гуманитарной сфере мы обязаны нечто подобное сделать. Здесь у нас провал, связанный с тем, что гуманитарные науки в Советском Союзе были идеологизированы, этот марксизм-ленинизм пустил корни везде. А потом все развалилось, оно стало не актуально и никому не нужно. Так получилось. Надо этот факт просто принять и начать что-то делать. За пять лет, я уверен, ситуацию можно изменить. Нужны государственная воля, нормальные финансы, последовательная программа. А сейчас родители тратят огромные деньги, чтобы устроить своих детей в МГУ или МГИМО, где их учат преподаватели, в профпригодности которых я сильно сомневаюсь, и где они могут стать наркоманами. Либо не стать и благополучно устроиться в Газпром. Сути это не меняет.