Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 31-41

Но, в любом случае, я читаю то, что пишет Вадим.

«Мы и живем, с разной степенью везения балансируя на грани успешности и подлости. В фильме Марка Захарова „Убить дракона“ есть занимательный диалог на эту тему:

„— Не смотрите так — дело не во мне. Нас, молодых, так учили, понимаете?

— Всех учили. Но почему ты оказался первым учеником?.. Скотина“».

Ну, это непрерывно повторяемая фраза из весьмапошлого, с моей точки зрения, драматурга Шварцав варианте Марка Захарова. И вот, в варианте Марка Захарова, она стала символом перестройки и всего прочего… И до сих пор как бы ничего нового Поэгли не говорит, он набирает свой текст из кусочков некоей либеральной мозаики своего времени. Новая там — небольшая фразочка о том, что, «вот ведь, наше глупое время! — всё на продажу». А вроде казалось, что это самое умное, что можно сделать для либерала. Но вот нет. Тут вот вдруг возникает возмущение по этому поводу. А так, в целом — Шварц, «Дракон», Марк Захаров, «времена не выбирают…» и все прочее.

Дальше Поэгли, сделав этот запев, возвращается к той теме, которая его интересует. К конкретной теме.

«…распиаренное аж выдвижением в президенты выступление Ивана Охлобыстина „Доктрина 77“ оказалось вовсе не рассказом о новой России, русском народе и Империуме и т. д., а всего лишь рекламой нового мобильного тарифа, который будет продаваться только в фирме, где „поп-заштатник“ (его собственное самоопределение) за немалую мзду служит креативным директором.

Я, признаюсь, сразу не поверил. И только прочитав охлобыстинское: „Мне по этому тарифу будет удобней разговаривать со своими единомышленниками“, понял, что наблюдаю „первого ученика“ во всей красе. Так что и скотиной Охлобыстина в подзаголовке не я назвал. Это у классиков Шварца — Захарова. Я бы назвал намного жестче».

Ну, это просто способ выразить свое негодование и избежать прямых называний, за которые могут в суд подать, и сделать отсылку к Шварцу и сказать, что это не я, а кто-то другой. И, опять, это не так интересно. Но дальше Поэгли пишет:

«Дело ведь не в купившихся на „Доктрину“ журналистах, со всей серьезностью обсуждавших, кремлевский ли это проект и насколько „национал-патриотические“ идеи востребованы в обществе. Если порыться в Сети, можно найти, что интернет-журнал „Мобильный контент“ сообщал о скором запуске тарифа „Доктрина 77“ еще 4 августа! Это наш прокол. И мы получили по заслугам».

Вот тут начинается горечь.

«Это наш прокол. И мы получили по заслугам. Дело в „единомышленниках“, как сам их называет Охлобыстин. Сам видел десятки выложенных в Интернете записей его выступления в Лужниках. Сам видел десятки блогов, на которых это выступление было расшифровано. Не говоря уже о 20 000 людей, купивших билеты в Лужники за 700 рублей. И полтора часа под дождем и ветром слушавших, как выяснилось, растянувшийся рекламный баян.

Стоит ли все это полученной мзды? Пусть каждый решает сам…

Напоминать священнику о воздаянии как-то глупо. Не геенной огненной же пугать… Ведь если совести нет, то и мучить она не будет. Кстати, привет всем исповедовавшимся „отцу Иоанну“. Боюсь, он впарит какой-нибудь кампании еще и тариф „Исповедальный“.

А то, что различные пиарщики, братья Охлобыстина по разуму, называют все это „гениальным рекламным ходом“, так именно этим, — пишет Поэгли, — пиарщики и отличаются от людей.

Именно так. Не от „обычных“ или „нормальных“ людей. А просто от людей».

И вдруг оказывается, что статья, начатая всей классической либеральной лабудой и заполненная журналистскими кульбитами, на самом деле пронизана не журналистскими упражнениями (это на первом плане), а за этими упражнениями вдруг ужас человека — хорошего ли, плохого, либерального, консервативного, тертого, не тертого, неважно, человека — перед лицом чего-то нечеловеческого.

«Именно так. Не от „обычных“ или „нормальных“ людей. А просто от людей»… «Этим-то пиарщики и отличаются от людей»…

И это не шутка, не журналистское упражнение. Это вдруг крик души.

Что там имеет на самом деле место с Охлобыстиным — неважно. Но предположим, что это так, как описывает Поэгли. Что это все такое?

А это вот в чистом виде постмодерн. Это ужас постмодерна, который проблематизирует всё именно так, как об этом говорит Поэгли. Речь идет не о патологичных людях и нормальных людях, а о людях и не людях. И речь идет о растерянности Поэгли, который говорит: «Ну, к совести-то невозможно… Ну, не геенной же огненной его пугать… Но что же делать-то, люди?! Как же мы купились! Мы-то думали: Кремль — не Кремль… патриотизм — не патриотизм… А это же просто реклама определенного тарифа — и всё!»

Ну, может быть, снова говорю, не всё. Я снова говорю — и теперь, наверное, более понятно, почему, — что я не хочу обсуждать Охлобыстина. Я хочу обсуждать этот ужас, распахивающийся в тот момент, когда люди действительно всерьез, оставаясь еще людьми, видят, что такое постмодерн.

И дальше перед этой постмодерновой штукой, которая готова быть чем угодно — этаким плазмоидом, антропоидом, который меняет облик в любую секунду… Об этом сказано было давно в классике:

Вот эта способность являться кем угодно мгновенно… Строится некая конструкция…

Но ведь вопрос здесь поднят более серьезный: «Мы купились… Мы, тертые, знающие цену, — мы купились…» Но дальше он пишет: «Дело в „единомышленниках“, как их сам называет Охлобыстин. Сам видел… 20000 людей, купивших билеты в Лужники… за 700 рублей… под дождем и ветром слушавших рекламный баян…»

Ну, если вдуматься и чуть-чуть стряхнуть со статьи журналистский гламур, то статья-то страшненькая. Потому что постмодернизм проблематизирует подлинность. Подлинность вообще.

Это очень серьезный и глубоко идущий тип проблематизации. Отрицая метафизику, то есть конечные смыслы, ценности в любом, светском и несветском, их варианте, постмподернизм говорит:

«А если их нет, то откуда берется подлинность? Как вообще отличить подлинное от неподлинного? Мы сегодня вам сделаем такого героя, а завтра другого. Мы вам сегодня подсунем одну вещицу, а завтра другую. Вы сегодня поверите Ельцину, завтра Лебедю, потом еще кому-то, потом еще кому-то, а потом никому. И мы будем делать вас, как хотим, — говорят постмодернисты, — потому что вы потеряли интуицию подлинности. Вы не можете отличить подделку от натуральной вещи. А мы научились подделывать, как угодно. И будем продавать в качестве чего угодно и любых ценностей любое фуфло. Мы ценности для вас, идеалы и что угодно делаем на компьютере и всовываем в ваши мозги. Потому что вы уже давно — куклы, приложения к нашим компьютерам, и дурачить мы вас будем, как угодно. Вы, пипл, существуете для того, чтобы хавать то, что мы делаем. Пи-дженерейшн…» И так далее, и тому подобное.