Русин - Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых»

«Отношение министра внутренних дел к министру народного просвещения от 18 июля, сделанное по Высочайшему повелению.

Давно уже идут споры в нашей печати о возможности существования самостоятельной малороссийской литературы. Поводом к этим спорам служили произведения некоторых писателей, отличавшихся более или менее замечательным талантом или своею оригинальностью. В последнее время вопрос о малороссийской литературе получил иной характер, вследствие обстоятельств чисто политических, не имеющих никакого отношения к интересам собственно литературным. Прежние произведения на малороссийском языке имели в виду лишь образованные классы Южной России, ныне же приверженцы малороссийской народности обратили свои виды на массу непросвещенную, и те из них, которые стремятся к осуществлению своих политических замыслов, принялись, под предлогом распространения грамотности и просвещения, за издание книг для первоначального чтения, букварей, грамматик, географий и т. п. В числе подобных деятелей находилось множество лиц, о преступных действиях которых производилось следственное дело в особой комиссии.

В С.-Петербурге даже собираются пожертвования для издания дешевых книг на южно-русском наречии. Многие из этих книг поступили уже на рассмотрение в С.-Петербургский цензурный комитет. Не малое число таких же книг представляется и в киевский цензурный комитет. Сей последний в особенности затрудняется пропуском упомянутых изданий, имея в виду следующие обстоятельства: обучение во всех без изъятия училищах производится на общерусском языке и употребление в училищах малороссийского языка нигде не допущено; самый вопрос о пользе и возможности употребления в школах этого наречия не только не решен, но даже возбуждение этого вопроса принято большинством малороссиян с негодованием, часто высказывающимся в печати. Они весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может, и что наречие их, употребляемое простонародием, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; что общерусский язык так же понятен для малороссов, как и для великороссиян, и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссами и в особенности поляками, так называемый, украинский язык. Лиц того кружка, который усиливается доказать противное, большинство самих малороссов упрекает в сепаратистских замыслах, враждебных к России и гибельных для Малороссии . Явление это тем более прискорбно и заслуживает внимания, что оно совпадает с политическими замыслами поляков, и едва ли не им обязано своим происхождением, судя по рукописям, поступившим в цензуру, и по тому, что большая часть малороссийских сочинений действительно поступает от поляков . Наконец, и киевский генерал-губернатор находит опасным и вредным выпуск в свет рассматриваемого ныне духовною цензурою перевода на малороссийский язык Нового Завета.

Принимая во внимание, с одной стороны, настоящее тревожное положение общества, волнуемого политическими событиями, а с другой стороны имея в виду, что вопрос об обучении грамотности на местных наречиях не получил еще окончательного разрешения в законодательном порядке, министр внутренних дел признал необходимым, впредь до соглашения с министром народного просвещения, обер-прокурором св. синода и шефом жандармов относительно печатания книг на малороссийском языке, сделать по цензурному ведомству распоряжение, чтобы к печати дозволялись только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы; пропуском же книг на малороссийском языке как духовного содержания, так учебных и вообще назначаемых для первоначального чтения народа, приостановиться. О распоряжении этом было повергаемо на Высочайшее Государя Императора воззрение и Его Величеству благоугодно было удостоить оное монаршего одобрения».

Таким образом, после ознакомления с полным текстом циркуляра, становится ясно, что:

Запрет относился к выпуску религиозной, научно-популярной литературы и учебников, но не распространялся на художественную литературу (чего не отрицают украинские историки).

Заявления о «запрете языка», «полном запрете украинского слова», которыми пестрят пропагандистские издания, представляют собой явную ложь, рассчитанную на самого невежественного читателя.

Распоряжение о цензурных ограничениях было вызвано конкретными причинами, — восстанием поляков и использованием украинофильства в польских политических целях.

Украинские авторы совершают элементарный подлог, выдавая известные слова министра П. Валуева за его личное мнение, в то время как он только констатировал, общеизвестную точку зрения малороссов.

К сказанному выше нужно добавить, что в 1865 году был принят закон о печати, по которому можно было безо всякой предварительной цензуры печатать в Москве и Петербурге книги в 10 листов. И хотя этот закон несколько лет добросовестно исполнялся, никто из украинских писателей им не воспользовался.

Цензурные ограничения валуевского циркуляра были практически полностью забыты в начале 70-х годов. Кроме издания научных трудов, беллетристики и поэзии па украинском языке начинают выходить целые серии популярных брошюр для народа.

После подавления второго польского восстания, многие его участники эмигрировали в оккупированную Австро-Венгрией Галицию, где и продолжили свою подрывную пропагандистскую деятельность. В 1866 году в предисловии к первому номеру журнала «Siolo», основанного польским эмигрантом П. Свенцицким, говорилось о том, что если путем исторических и литературных исследований обосновать национальные отличия «русинов-украинцев» от «москалей», то между Москвой и Западом « встанет непробиваемая стена — славянская Украина-Русь ». В том же году польская «Gazeta Narodowa» призывала создать в Галиции «антимосковскую Русь», которая будет для Австрии оборонительным валом против Москвы и основой будущей политики, устремленной на Восток .

Галицкая польская печать открыто пишет о том, что галицкое украинофильство распространяется для подрыва единства России; в украинофильной прессе публикуются антироссийские выпады. Кроме того, российскому правительству становится известно и о связях российских украинофилов с революционными партиями. Причем информация об этом поступает от самих же украинофилов, лично убеждавшихся в том, что представляют собой украинофильские организации, и в чьих интересах они действуют. В ответ на это Российское правительство ужесточает цензуру, усиливает контроль за международной корреспонденцией.