Михаил Делягин - Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки»

Вот масштабы бедствия: зерновых и зернобобовых собрано ниже прошлогоднего на 38 %, картофеля – на 32 %, сахарной свеклы – на 19 %, подсолнечника – на 15 %, овощей – на 11 %.

Основной удар пришелся на Поволжье и центральную Россию. Засуха почти не затронула основные житницы юга и зерновые регионы Сибири, но и в Сибири, тем не менее, урожай ниже прошлогоднего.

В ходе засухи губернаторский корпус вполне закономерно продемонстрировал свою полную несостоятельность.

Представьте: вас назначили губернатором в регион, над которым вы даже на самолете никогда не пролетали. Вы реально отвечаете не перед вашей областью или краем – вас там никто не избирал. Даже не перед местной хозяйственной элитой. Вы отвечаете перед клерком в администрации, который ваши документы положил на правильный стол с правильной объективкой. А в регионе, якобы вашем, – да гори оно все огнем, в том числе и в буквальном смысле этого слова.

Другое дело, что не нужна и такая вакханалия, как у нас была в 1990 годах, когда хорошего юмориста М. Евдокимова сделали ужасным губернатором и в итоге получили покойника. Пожалуйста, избирайте губернатора, но если вам он нравится, а федеральному центру ставит палки в колеса, – увольняйте его.

А у чиновников среднего звена равнодушие к своим служебным обязанностям, возможно, вызвано тем, что они просто берут пример с чиновников высшего звена – до президента включительно.

Возвращаясь к урожаю. Колоссальный недобор зерновых не страшен, так как запасы зерна, по данным руководства Российского зернового союза, составляли около 24 млн тонн: 21,7 млн тонн в сельхозорганизациях, остальное – у фермеров и крестьян. Это позволяет с лихвой покрыть потребности страны, обеспечив еще и достаточные запасы [19].

Но запрет экспорта зерна в этих условиях совершенно разумен. В 2008 году экспорт достиг рекордных 23,5 млн тонн, а в 2009, несмотря на довольно заметное падение урожая, составил 21,5 млн тонн. Для сравнения: годовой экспорт США – около 30 млн тонн зерна [20]. Запрет экспорта ухудшил финансовое положение внешнеторговых трейдеров, но на положении самих сельхозпредприятий, которые остаются рабами перепродавцов и спекулянтов, практически не сказался.

Таким образом, для собственных нужд России зерна хватит. Но основная угроза кроется не в количестве зерна, а в качестве его использования. Беда не столько в засухе, сколько в неэффективности госуправления.

Один простой пример. В 2009 году засуха ударила только по девяти регионам. Экстренные льготные кредиты селу составили, по некоторым сообщениям, 170 млрд рублей, в 2010 года засуха охватила уже 26 регионов, а экстренные льготные кредиты, которые предполагалось выдать, были в разгар засухи волюнтаристски сокращены до 40 млрд рублей. Понятно, что их заведомо не хватит.

В 2009 году было много зерна, фермеры не знали, куда его девать, потому что государство принципиально не ограничивает произвол монополий и почти не вмешивается в ценообразование. В результате стоимость зерна с пиковых 9000 рублей за тонну упала в прошлом году почти втрое – до 3,5 тыс. рублей.

И фермерам, и крестьянам, и даже бывшим колхозам девать зерно некуда. А спекулянты, уверенные в своей безнаказанности, установили очень жесткие ограничения. Мол, мы у вас купим, перепродадим втридорога на экспорт, но вам ни копейки лишней не достанется.

Такая же ситуация в Северной Осетии, где все заблокировано спекулянтами. Там люди в станицах специализируются на выращивании огурцов. Им 6 рублей за килограмм – потолок. Десять рублей – они уже готовы целовать того, кто эту цену предложит. В крупных городах огурцы продаются по 60 рублей за килограмм, но станичники не могут туда приехать, их просто не пускают. Насколько можно судить, как минимум при наглом и циничном попустительстве милиции.

В 2010 году цены полетели вверх. За один июль продовольственная пшеница подорожала более чем на четверть – и это считалось совершенно нормальным! Мука для промышленных потребителей выросла в цене более чем на 40 %, цены продолжают расти, мукомолы обещали двукратный рост – и клептократии всё нормально, а Минсельхоз официально убеждал, что цены на хлеб в результате засухи не увеличатся.

Сельхозпредприятия придерживают зерно, создают угрозу его локальных дефицитов, чтобы продать попозже. Позиция сельхозпредприятий понятна, но это классическое злоупотребление монопольным положением!

Чего спит так называемое российское государство? Прокукарекали: ах, борьба с инфляцией, ах, ограничение роста цен. Идет безумная дискуссия: можно ли ограничивать свободу рынка? Или нельзя? Вдруг ограничение рынка – это нерыночная мера? Тогда, безусловно, нельзя…

Суть дискуссии: государство вернуло себе право ограничивать рост цен на социально значимые товары – 24 наименования, – если этот рост цен превысил 30 % в месяц. А 29,5 % – это нормально, это все в порядке, ребята, радуйтесь.

Это что за издевательство над людьми?

Причем государство ведь не обязано сдерживать рост цен, оно лишь имеет право делать это – если захочет. А не захочет – и не будет. В регионах уже масса случаев, когда и мука, и крупы дорожают больше, чем на эти 30 %. Официальная статистика это не отражает. Просто люди звонят в ужасе на разного рода радио– и телепередачи… Руководству страны, похоже, уже не звонят. И государство чувствует себя вольготно. А зачем? Как-нибудь и так население перебьется.

Когда за август гречка в целом по стране подорожала на 33,1 %, никто и палец о палец не ударил.

Невольно возникает вопрос: через сколько дней подобной «работы» все это так называемое «начальство» было бы расстреляно при Сталине?

Выход прост: раскрыть «закрома Родины», дать экстренную поддержку перерабатывающим предприятиям в виде зерновых кредитов. Оказать поддержку сельхозпроизводителям, чтобы предприятия четко знали: даже если урожай сгорел весь, я не обанкрочусь, я выйду по крайней мере в ноль.

А то у нас обещают субсидировать кредиты, а кто их даст предприятию-погорельцу?

Субсидирование кредитов – это поддержка не столько сельхозпредприятий, сколько банков, которые на этом будут спекулировать.

Вот если у вас полностью погибли посевы, вы получите государственную помощь – 80 % из федерального бюджета, 20 % из регионального. А все остальные только из региональных. Если у вас посевы погибли не полностью, а, например, на 80 %, – выходит, придется ждать помощи от регионального бюджета. А откуда в региональном бюджете сельхозрегиона возьмутся деньги, когда засуха и хозяйственная активность отсутствует?

Разговоры о поддержке сельского хозяйства сегодня напоминают обещание удешевить ипотеку, обращаемое к тем 80 % россиян, для которых она в принципе недоступна.