Серж Тион - Историческая правда или политическая правда? Дело профессора Форрисона. Спор о газовых камерах

Пропаганда рождает контр-пропаганду, и человек теряет душу, обращаясь то к одной, то к другой во имя меняющихся интересов. Для многих и для меня, правда это единственное оружие, которое не может быть обращено против того, кто его использует. Совпадает с ней политический интерес или нет, зависит от обстоятельств, выбора, политической морали.

Политический миф похож на снежный ком: чем дальше он катится, тем становится больше. Мы имеем перед глазами свежий пример. Наблюдая на месте на протяжении десяти лет ситуацию в Камбодже, я счел себя вправе написать следующее: "В начале 1977 года, первоначально в правой американской прессе, стала появляться цифра два миллиона погибших. Если внимательней изучить факты, на которых она основана, станет ясно, что она полностью сфабрикована… Эти два миллиона, запущенные американской прессой, были в готовом виде подхвачены пропагандой Ханоя, которая внезапно, без объяснений, увеличила цифру до трех миллионов. Эту цифру бесстыже воспроизвели западные СМИ (Антенн 2, Ле Монд), обычно менее склонные повторять, что говорит Ханой. Миф действенен тогда, когда он всех устраивает" ("Либерасьон", 4 октября 1979). И я добавил: "По моему мнению, не будет лишенным смысла утверждение, что с 1975 года погибло около миллиона человек, может быть, меньше, может быть, больше". Таким образом, я выступил против Лакутюра и придуманной им версии "самогеноцида", против Андре Фонтена, который заявил, что цифра три миллиона будто бы признана всеми, против Сианука, против коммунистических газет и т. д. Но 6 октября 1979 года я прочел небольшое сообщение в "Монде": "По оценке американского Госдепартамента, около 1,2 млн. камбоджийцев погибли после 1975 года вследствие войны и голода, так что население Камбоджи сократились примерно до 5,7 млн. человек".

Эта оценка уменьшена и не имеет шансов привлечь внимание газет, хотя с ней согласны специалисты по Камбодже. Она ничего не меняет в суждении о тамошнем политическом режиме. Но, может быть, она хотя бы приостановит инфляцию цифр в СМИ, тех цифр, которыми только и оперируют журналисты. 11 октября 1979 года комментатор канала Антенн 2 в передаче, посвященной Камбодже, сказал, что "два года назад камбоджийцев было 8 миллионов, а сегодня их 4 миллиона", не заметив даже, что тогда получается, что до 1977 года никто не умирал. На следующий день рекорд побил Кавада с ФРЗ, сказавший, что осталось 3 млн. камбоджийцев из семи. А газета "Либерасьон" написала, что осталось два миллиона. Я провел много месяцев, собирая и изучая документы, анализируя интервью, пытаясь восстановить факты, не укладывающиеся в голове, я знаю страну, людей и тяжесть ситуации, а меня принимают за идиота, колотя безумными цифрами. Когда же я протестую во имя того, что считаю элементарной истиной, на меня смотрят подозрительно: не питаю ли я скрытых симпатий к Пол Поту?

Хотите другой свежий пример? Мелкие жулики пустили слух: "Бокасса — людоед". Люди, которые внимательно читают хорошие газеты, быстро поняли, что это газетная утка. Неважно, миф запущен: прекрасная дымовая завеса для оправдания французского военного вмешательства в Центральной Африке. Необходима анестезия общественного мнения, прежде всего, африканского.

Механизм всего этого очень прост: нагромождать подробности, которые люди, не задумываясь над ними, принимают за правду. Гитлеровцы были мастерами этой игры, но коммунисты и западные демократы тоже. Если интеллектуалы отвечают за что-то в этом презренном мире, то за разрушение, а не за консолидацию. Трудный, часто вызывающий отвращение, иногда безнадежный поиск истины не нужен ни одной из политических сил, которые основывают свое господство на невежестве и лжи. И если будут открыты несколько неприятных истин в истории 40-х годов, то будет лучше, если их используют правые или левые? А если ничего не найдут, если, вскрыв гнойник, мы окажемся при тех же выводах, что в силе теперь, то что мы потеряем?

Многие, в конечном счете, соглашаются с тем, что только что было сказано. Их последнее возражение: сейчас не время ставить такие проблемы, антисемитизм поднимает голову, посмотрите, какие книги выходят, какие листовки распространяются; имеют место даже покушения. Я отвечаю, что нужно сохранять спокойствие, что сегодня не происходит ничего, что не происходило бы и вчера, что в еврейской общине наблюдается беспокойство, но поводы для беспокойства есть везде. Идея о том, что антисемитизм поднимает голову, постоянно муссируется после войны: не было периода, когда бы говорили, что он ее опускает. Значит, эта идея ложная. Ждать исчезновения антисемитизма придется до греческих календ. Не следует строить иллюзий: вопрос о существовании газовых камер уже неоднократно ставился на протяжении 20 лет и будет стоять, независимо от того, будут им заниматься или нет. Появляются все новые статьи и книги, а ответ один и тот же: вопроса нет. В Германии он под запретом и те, кто о нем пишет, подвергаются санкциям. Это очень близорукая тактика, которая не предвещает ничего хорошего. Подавление в данном случае неуместно. Однако часть левых считает, что так и надо. У меня другие предложения:

1) Прекратить судебные преследования Фориссона (и других). Суды не в состоянии решить никаких проблем. Более того, я считаю бесчестным нападать на человека только потому, что его мнения кого-то шокируют. Прятаться за закон очень легко, но также глупо. Я вспоминаю, как Народный фронт голосовал за запрет фашистской пропаганды, и как правые пользовались законом во время войны в Алжире и используют его и теперь против тех, кто их критикует или просто мешает их политике (примеры — дела Алаты, Монго Бети и других, запрет книг, описывающих изнанку африканских диктатур "друзей" Франции).

2). Открыть историко-технические дебаты. Начать надо, несомненно, с изучения аргументов Фориссона и ревизионистов, не опасаясь "утонуть в деталях". В деталях вся суть! Желательно, чтобы коллектив историков впрягся в решение этой задачи. Место и форму дебатов пусть определят те, кто захочет в них участвовать.

3) Необходимо найти средства увеличить число источников. Нужно организовать консультации и технические экспертизы. Кроме того, остаются архивы, которые еще не использовались, в частности, немецкие архивы — нужно составить их опись в США, Франции и, прежде всего, в Советском Союзе. Я не считаю бесполезным обращение к правительствам, чтобы они в ходе своих переговоров с советской стороной добивались доступа к архивам в обмен на предоставление преимуществ.

4) Сделать широко известными результаты этих исследований, избегая придания им характера официальной истины. Важно, чтобы этими делами занимались честные люди, без вмешательства общественных и политических властей, профсоюзов, религиозных организаций и т. д.