Газета День Литературы - Газета День Литературы # 179 (2011 7)

– Где Малышев? – спросил я.

Игорь пожал плечами.

– Ты смени на Анархиста у входа, я на него не очень надеюсь, – сказал я Игорю. Они поменялись местами. Тем более, что у Игоря был автомат.

Во дворе стояла тишина. Её прорезал вой милицейской сирены.

– Смотри, какие шустрые, – выдохнул Стас. Анархист перевязывал ему голову обрывком своей майки. Стас поднялся, взял калаш с подствольником. Подошёл к окну по хрустящим под тяжёлыми берцами осколкам. Тщательно прицелился. Вспышка взрыва.

– Снайпер, – сказал я. – Сколько американцев осталось?

– Видел троих, – ответил Стас. – Мёртвых.

– Где?

– Тут и у бронетранспортёра.

Я снова стал считать. Убили негра. Раненый на КПП, но КПП они сами взорвали. Парень на первом этаже. Двое солдат у БТРа. Тот, которому свернул шею Стас у нашей машины.

Осталось ещё двое? Подумал об американских солдатах: "Они тоже герои. Защищали интересы своей страны. Хорошая смерть". Смерть тоже бывает разной. Пусть быдло умирает в своих постелях.

– Перейдём в другую комнату, – сказал. Мы прошли в соседнее помещение. Видимо, здесь был пункт управления охранной системой Базы. Несколько экранов демонстрировали двор, искорёженную милицейскую машину у ворот и наш джип с пунктиром пробоин наискосок через дверцу. Другие показывали коридоры помещений.

– Смотри, вертолёты. – Анархист ткнул пальцем в монитор. Они стояли в ангаре.

– А что тебя так восхищает? – поинтересовался я. – Полетать собрался?

Хищные стальные стрекозы прятались в полутьме, поблёскивая выпуклыми стёклами фюзеляжей.

– И что дальше? – спросил Анархист. – Шамкин тебе говорил, что здесь в тайнике взрывчатка?

Я кивнул.

– Где тайник?

– На первом этаже, в офицерской столовой.

В кладовой мы разбиваем стену, это не так уж и сложно. Видим три ящика. Я заметил, что взрывчатки мало, на взгляд дилетанта. Стас объяснил:

– Механизм самоуничтожения встроен в здания Базы изначально. Взрывы запустят этот механизм управляемого сноса.

В это время во дворе взревел мотор. Мы обернулись к окну – БТР развернулся, и его дуло нацелилось прямо на окна второго этажа.

– Не будут они стрелять, – сказал я.

– Ты им это скажи, – Анархист бросился вниз по ступенькам.

– Не может быть, чтобы разнесли здание.

– Отремонтируют. – Пожал плечами Игорь.

– Ну да, БТР НАТО раздолбал базу НАТО перед вступлением туда контингента НАТО.

Вдруг объект нашего спора содрогнулся от взрыва. Не раздумывая, я и Игорь одновременно выстрелили из подствольников. БТР загорелся. Мы выбежали во двор. Из-за БТРа вышел Малышев с гранатомётом.

– Малышев, – ты молоток! – восторженно сказал Анархист.

– Воевал, – бросил Малышев. – Ребята, из нашей машины оружие заберите.

Мы вернулись к тайнику, взяли ящики со взрывчаткой. Один отнесли к ангарам и гаражам. Второй к трёхэтажке у ворот. Можно было заминировать ещё казарму в глубине двора, но нам показалось, что ангары и гаражи, где уже стояла какая-то техника, – лучшая цель. Когда Стас и Малышев минировали, я не рискнул. Понимал, что допущу промах и бессмысленно погибну, если что-то сделаю не так. Они подсоединили мобильники, взятые у журналистов, к взрывчатке и включили их, отключённые.

– А когда оно рванёт? – полюбопытствовал Анархист.

– А когда родня покойничкам позвонит, – грубо захохотал Стас.

Анархист в своём чёрном плаще не бежал, а нёсся от заминированных зданий, как летучая мышь. Мы бросились вслед.

Оперативный центр был оставлен на потом. Сначала мы забаррикадировали дверь сейфом, мебелью, которая нашлась на первом этаже. Окна были забраны решетками.

Потом я отослал Стаса и Малышева на второй этаж контролировать обстановку и открыл ящик.

– Это что за фигня? – Анархист наклонился над сплетением проводов и тротиловых шашек.

– Пояса шахидофф, – проинформировал Игорь.

Я осторожно взял в руки последний подарочек Акаёмова. И вдруг показалось, что этот товарищ жив. Он где-то рядом и просчитывает в своей бредовой компьютерной программе, сделаю ли я последний шаг. Просчитывает, сколько человек попытается повторить наш поступок, как отреагирует правительство. Играет нами. Это стрелялка онлайн. Кстати, после публикаций статей о самоубийствах, количество самоубийств в обществе возрастает в десять раз – загадочная психологическая закономерность. Сотни русских шахидов должны устремиться в правительственные здания, отделения милиции, престижные клубы, где развлекаются ворюги-миллионеры и рублёвские сучки.

Со второго этажа спускается Малышев.

– Всё спокойно, – говорит он. – И у нас есть пленный. Я связал его проводом.

– И раненый на первом этаже, – замечает Анархист.

– Оружие у него взял?

– Конечно, – говорит Игорь.

– Отдай его автомат Герману. Герман, ты какого чёрта сам это не сделал? А вдруг он очухался бы и шмальнул тебе в спину?

Анархист морщится.

– Иди, пристрели их.

– Ты серьёзно? – изумляется Анархист. Мне кажется, что именно в этот момент до него доходит, что происходящее реально.

– Я пойду, – вызывается Игорь.

– Ну, нет, – зло говорю я. – Сергиенко, это приказ.

Упираюсь взглядом в бледнеющее лицо Анархиста.

– Да закрыть их вон в комнате, типа заложников, – тянет Анархист.

– И вызвать Красный Крест?

– Безоружные ведь.

– Ты идиот, что ли? Это оккупанты.

Да, я хочу отсечь ему пути отступления. Хочу повязать кровью с нашей бригадой, где все уже стали убийцами. Знаете, читал я в книгах о том, что трудно убить. Что, лишив жизни другого, человек едва сознание не теряет, что тошнит его, что моральная ломка... Это всё выдумка интеллигентов православствующих. Убивать легко. Врага убив, чувствуешь катарсис, очищение. И кажется мне, что человек может действительно состояться, только совершив убийство того, кто ненавистен.

Анархист вдруг вспоминает про взрывчатку:

– А если на те мобильники никто не звякнет?

– Я успею это сделать. У меня есть все номера, – ответил Стас. – Я же шофёром работал у этих ребят пару месяцев, со всеми перезнакомился. Жалко Семёныча, неплохой был мужик.

Понимаю, что Анархист пытается перевести разговор на другую тему.

– Пойдём! – бросил я. Анархист понуро побрёл впереди, словно это его я должен был ухлопать. Малышев заметил:

– А мой в другом здании.

– Оно уже заминировано.

– Ну да.

– Тогда чёрт с ним. Оно взорвётся и он взлетит.

На первом этаже возле нашей баррикады лежал раненый. Без сознания. Я посмотрел, плюнул и сказал Анархисту:

– Ну, дарю тебе эту падаль, мать Тереза.

Анархист смотрел осуждающе. Вернулись на второй этаж. И тут мы услышали шум машин.

– Едут, – сказал я радостно. На миру и смерть красна. Ехали уговаривать сдаться, ехали поливать грязью в газетах, ехали штурмовать. Полицейские и омоновцы, журналисты и местное начальство.