Автор неизвестен - Медицина - Жизнь ничего не значит за зеленой стеной: записки врача

— Можно посмотреть предоперационный обзорный снимок брюшной полости? — спросил доктор Рубинштейн, полуотставной частный хирург, известный тем, что зарабатывал больше денег на бирже, чем в операционной. Рубинштейна считали независимым и голосистым.

— Снимок покажет, была у нее непроходимость или нет.

— Есть у нас снимок? Можем мы его увидеть? — спросил Вайнстоун у резидента-рентгенолога.

Резидент долго и неловко рылся в огромном конверте с рентгенограммами, а затем сконфуженно ответил:

— К сожалению, предоперационного снимка нет.

— Снимка нет, потому что его не сделали, — громко уточнил я. — Он был вовсе и не нужен, поскольку у пациентки не было непроходимости!

Сорки подскочил, не дожидаясь пока Вайнстоун предоставит ему слово.

— Я советовал бы доктору Зохару ознакомиться с фактами и не вводить в заблуждение представительное собрание. Правда в том, что у пациентки была полная непроходимость. Колоноскопист не смог провести колоноскоп за анастомоз. Объяснив пациентке ситуацию, мы выполнили неотложную лапаротомию, как было необходимо.

Я поднялся, обращаясь к Вайнстоуну и игнорируя Сорки:

— Как же у нее могла быть непроходимость, если она получила предоперационную подготовку кишечника, что невозможно сделать при полной непроходимости!

Поняв, что обсуждение снова уходит из-под контроля, Вайнстоун избрал проверенную временем тактику снятия проблемы с обсуждения.

— Доктор Раск, похоже, у нас возникло некоторое противоречие, я предлагаю продолжить дискуссию на заседании Комитета по контролю качества.

Аудитория облегченно выдохнула, конфронтация была предотвращена перед самым взрывом, «противоречие» будет разрешено Раском мягко и безболезненно на другом уровне.

— Где же Вайнстоун? — спросил я Анн спустя пару часов после конференции.

— Как всегда заперся со своей возлюбленной Беверли. Анн с Беверли работали рядом, но между ними не было взаимной симпатии. Иначе и быть не могло. Анн коротышка, а Беверли высокая. Анн прячет рябое лицо за слоями косметики, а кожа Беверли совершенна. Анн бывает бита мужем, в то время как любовник Беверли каждый день посылает ей розы. Беверли получает жалованье более высокое, чем Анн. Плюс ко всему Вайнстоун относится к Беверли с теплой привязанностью, Анн он просто не замечает.

— Ну и как долго они вместе? — улыбаясь спросил я. Анн посмотрела на часы.

— Около двух часов.

— Чем же они занимаются?

— Не представляю. На прошлой неделе мне нужно было срочно вызвать его в операционную. Постучав в дверь, я сразу вошла. Вы бы знали, в какой позе я увидела эту потаскуху! Не буду говорить, вы решите, что я сумасшедшая.

Забавные подробности, впрочем, все может быть. Мне захотелось узнать больше.

— Пожалуйста, Анн, расскажите все, ведь я ваш босс. Анн покраснела и неохотно заговорила:

— Он сидел в своем большом кресле, а она стояла на полу на коленях, из-за стола я не могла видеть, чем они занимались, только извинилась, пригласила его в операционную и быстро убежала.

— Ладно, всегда есть альтернативный диагноз. Может, она искала что-то на полу или завязывала ему шнурки, или…

— Алмазные сережки не дарят за поднятый карандаш и завязанные шнурки, доктор Зохар!

«Старик хочет позабавиться на свой страх и риск, кому какое дело? Она, наверное, неплохо это делает. Такой красивый рот. Забавно».

— Забудьте все и никому ни слова. Вайнстоун быстренько избавится от вас.

Когда Беверли наконец покинула кабинет Вайнстоуна, я вошел к нему и пригляделся повнимательней — он был очень доволен, искрился, как блестящие полоски на его черном костюме.

— Доброе утро, Марк! Садись, что нового?

— Здравствуйте, доктор Вайнстоун. Отличный костюм, новый?

— Нет, я купил его в Париже. Чистый кашемир, неплохо? — уточнил он с шутливой гордостью.

— Да, но галстук неподходящий.

— То есть как? Рим считает, что он прекрасно подходит. Мы оба рассмеялись.

— Впрочем, я зашел, чтобы показать вам одно письмо, хочу послать его Сорки.

— Показывай.

Он взял письмо и начал быстро читать. У него был замечательный фотографический мозг, просто человеческий сканер.

«Уважаемый доктор Сорки, я полагаю, вы помните случай с леди восьмидесяти лет, коей в 1997 году была сделана левосторонняя гемиколэктомия при аденокарциноме толстой кишки. На днях ей была проведена контрольная колоноскопия, взята биопсия. Днем позже вы оперировали больную, произведя резекцию участка толстой кишки. Гистологическое исследование препарата показало шовную гранулому (доктор Хоури). Этот случай был представлен на еженедельной М&М конференции.

В течение обсуждения было высказано предположение, что опасной и ненужной лапаротомии и резекции кишки у этой восьмидесятилетней женщины можно было избежать, если бы вы дождались результатов биопсии. Вы сказали тогда аудитории, что не могли ждать результатов биопсии и выполнили операцию как неотложную, так как у больной была непроходимость. По этому поводу я заметил, предварительно просмотрев историю болезни, что у больной не было непроходимости — колоноскопист исследовал всю толстую кишку, в ней не было обструкции.

Вы тогда обвинили меня в дезинформации и незнании фактов и добавили, что у пациентки была значительная обструкция и колоноскоп не удалось провести через перекрывающую просвет тканевую массу в левой половине толстой кишки. При рассмотрении протокола эндоскопии (копия приложена) становится ясно, что непроходимости толстой кишки у пациентки не было — колоноскоп легко прошел в слепую кишку, она не была расширена. Таким образом, вы выполнили ненужную и опасную „неотложную“ резекцию кишки и сознательно дезинформировали аудиторию.

Как председателю Медицинского правления вам известно значение объективного разбора осложнений и смертности. Вы, избранный лидер, конечно, понимаете всю серьезность предоставления ложной информации на конференции. Поэтому я обращаюсь к вам с предложением: принести извинения мне, председателю хирургии и всем присутствовавшим на М&М конференции хирургам за дезинформацию.

Если вы не сделаете этого, я буду вынужден подать жалобу в соответствующие инстанции.

Искренне ваш, Марк Зохар».

Вайнстоун удивленно поглядел на меня поверх толстых очков.

— Копия каждому?

— Да.

— Хорошее письмо, но ты не можешь послать его. Позволь мне поговорить с Манцуром, он постарается изменить ситуацию. Разве ты не собираешься вскоре в Лондон?

— В Брайтон, Британская конференция проводится в этом году в Брайтоне.

— Я рассказывал тебе, как добирался с королем проктологии мистером Голайером от Лондона до Брайтона? Ты слыхал, что я учился у него?