Автор неизвестен - Медицина - Жизнь ничего не значит за зеленой стеной: записки врача

Мошеш вопросительно посмотрел на Вайнстоуна, историю болезни обычно приносят на патанатомическую конференцию и никогда не исследуют публично. Утверждения и заявления хирургов всегда принято принимать на веру. Вайнстоун на секунду растерялся, он оказался под перекрестным огнем, придется нарушить традицию и докопаться до истины.

— Посмотрите историю болезни! — скомандовал он. Мошеш начал не спеша перелистывать страницы толстой истории болезни.

— Гемоглобин до операции был двенадцать и три. Трансфузии? Давайте посмотрим трансфузии. Я здесь не вижу ни одной записи о переливании крови пациентке на протяжении указанного периода.

— Доктор Раск, ваше мнение? — спросил Вайнстоун. Малкольм Раск прокашлялся.

— Доктор Вайнстоун, — он мельком взглянул на Сорки, — мне кажется, было ошибкой оперировать эту пациентку, страдавшую от генерализированного карциноматоза брюшной полости. Даже если бы у нее было кровотечение, источник кровотечения нельзя было удалить на операции. Мне непонятно, как проксимальная колостома могла значительно повлиять на кровотечение, которого фактически и не было…

Сорки напрягся. «Раск сошел с ума? Анаболиков обожрался или виагры? Как смело заговорил». Он покраснел.

— Доктор Раск, что вы говорите! Вы же образованный хирург, один из ведущих преподавателей резидентуры.

Сорки насмешливо улыбнулся и осмотрелся кругом, позволяя почитателям прочувствовать остроту момента. Но его уверенный тон никого не обманул, он был взволнован, и все это заметили.

— Я убежден, что вам знаком термин «паллиативность», опухоль этой пациентки кровила и она была прооперирована паллиативно. Не могу объяснить, почему история болезни не содержит отметок о переливании крови, история может быть подчищена.

Раск продолжал настаивать на своем.

— Доктор Сорки, вы говорите неправду, операция была серьезной ошибкой, а заявление о массивном переливании крови оказалось ложным. Как выясняется, вы предоставили на конференцию ложную информацию.

Сорки вскочил с места будто ужаленный и закричал:

— Доктор Вайнстоун. прекратите немедленно эти необоснованные обвинения! — Он с возмущением метнул взгляд на Раска и на меня. — Вы можете думать что угодно, а я взрослый человек и отвечаю за свои слова. Доктор Вайнстоун, вы как председатель конференции должны пресекать такие обвинения. Я могу оперировать так, как считаю нужным. Все здесь, — он указал на группу частных хирургов, — подтвердят это.

Вайнстоун только пожал плечами и ничего не ответил. Сорки рванулся к выходу, бормоча невнятные проклятия, и выскочил из аудитории.

— Привет, Марк, — сказал мне Сэм Глэтман спустя примерно час после окончания конференции. Он стоял возле моей двери со счастливым выражением лица, на щеках горел нервный румянец, глаза светились радостью.

— Хочу угостить тебя латте. Пойдем?

— С удовольствием.

Мы спустились к книжному магазину, заказали наш любимый кофе, налили по половинке, приправили его корицей и сели за маленький столик.

Я шумно отпил.

— Горячий! Слышал новости о Падрино, вообрази, пятьдесят восемь историй болезней запросили! Хотел бы я видеть его лицо, когда он узнал об этом. Как ты удачно все закрутил.

Сэм весело рассмеялся и вытер пену с усов.

— Помогли твои списки, мой друг, без этих списков мы бы ни к чему не пришли. Ты гений!

Я наслаждался этой волной дружеских излияний, меня уже давно так не хвалили.

— Расскажи подробнее, мне нужны детали.

— Хорошо. Как ты знаешь, на мои анонимные письма и звонки в ОНПМД ответа не поступило. Получив твои списки, я позвонил им и договорился о встрече с одним из высокопоставленных хирургов — его зовут Кардуччи, доктор Фаусто Кардуччи.

— Он итальянец?

— Нет, американец, директор хирургической пенсионной программы из Стэйтен-Айленда. Мы хорошо поговорили, мне он показался знающим и серьезным парнем, надеюсь, он найдет способ проучить Манцура.

— И по заслугам, ты слышал, что его последний больной с аневризмой умер прошлой ночью? У старика не было шансов, Манцур только помог ему умереть пораньше… Как тебе Терминатор-2?

— Неплохое шоу он устроил на М&М конференции! Ты слышал, как он говорил с Вайнстоуном? «Я делаю то, что считаю нужным…» — так заявлять председателю хирургии, это неслыханная наглость! Вайнстоун должен взять его за яйца и сжать покрепче, если он этого не сделает, потеряет остатки власти и уважения.

Латте был очень вкусным сегодня, день складывался удачно.

Войдя в лифт, я столкнулся с тремя здоровенными карибскими парамедиками, сопровождавшими сморщенную, ссохшуюся пожилую женщину, она дышала с трудом, часто и поверхностно. Почему они не дадут ей кислород? Она может умереть, не достигнув восьмого этажа.

В углу стоял доктор Катцен, на нем был черный костюм, на голове черная ермолка, покрывающая волосы, он старательно избегал моего взгляда. Мы не верили, что Катцен был правоверным иудеем, по мнению Чаудри, ермолка была частью его социального маскарада, рассчитанного на расположение еврейских хасидов. Но пациенты Катцена, нуждавшиеся в плановой операции, предпочитали престижный Зайон-госпиталь на Манхэттене, все раввины считали, что лучшие хирурги работают там. Пациенты, направленные Катценом несколько раз ко мне, были всегда тяжело больны и не нуждалась в операциях, другие были не застрахованы или поступали на выходные. Я представил свою приемную, заполненную разговаривающими на идише бородатыми евреями в черных лапсердаках, пропитанных запахом укропа.

Выскочив из душного лифта на шестом этаже, я направился в офис Вайнстоуна, где было намечено стратегическое совещание. Бахус, Раск и Чаудри уже сидели на своих местах.

Вайнстоун взял со стола черную папку.

— Малкольм вручил мне эти документы несколько недель назад. Марк, я думаю, у тебя тоже есть копия. Впечатляющая работа. Я хочу сегодня обсудить с вами наши дальнейшие действия. — Он указал на папку с итогами расследования осложнений Сорки, собранными внутренним комитетом по контролю качества.

После перепалки с Сорки на М&М конференции Вайнстоун разрешил мне послать обвинительное письмо Сорки и дал задание Раску провести проверку на «соответствие квалификации», просмотреть все его осложнения за последние пять лет. И вот мы получили конечный результат — эту черную папку, содержащую шестьдесят семь историй болезней в хронологическом порядке, детальные выписки с углубленным анализом осложнений и заключениями, сделанными нами.

— Эта папка жутких кошмаров, — возмущался я. — Кто-нибудь встречал такую коллекцию ужасных провалов у одного хирурга? Они с Манцуром стоят друг друга.