Литературка Газета - Литературная Газета 6256 ( № 52 2010)

Но идея, с которой я пришел, увы, опоздала: Ж.-Ф. Кан был уже захвачен новым проектом – создать «народный журнал», все подписчики которого были бы его акционерами. Как угорелый, он носился по всей Франции, убеждая, что это возможно. И чудо случилось: вечной четверке французских еженедельников – «Пари-матч», «Экспресс», «Пуэн» и «Нувелль обсерватер» – пришлось потесниться, уступив часть медиарынка журналу «Эвенман дю жеди» («Событие четверга») с его новой формулой и неугомонным директором. Это новое равновесие установилось на добрых десять лет. Уже в конце 80-х, когда горбачевская перестройка, что бы ни говорили про нее сегодня, привела к необратимым изменениям в мире, Жан-Франсуа через друзей послал в «ЛГ» весть, что вот теперь он готов взяться за совместный проект. Редакция командировала меня во Францию. Все было продумано: макет «ЛГ» на французском языке, наполнение этого макета, финансовое участие изданий, даже переведены статьи для первого издания. И вдруг все рухнуло: «народный журнал» все-таки не выдержал конкуренции с капиталами медиарынка и перешел под их контроль. От старого названия осталась только половина – «Эвенман» («Событие»), к которому новые владельцы цепляют, как правило, второе слово, обозначающее завладевшую «событием» финансовую группу. После названия «Эвенман Франс суар» я и следить перестал за этой нитью. А Жан-Франсуа Канн создал новый журнал, «Марианна», который опять отвоевал свою часть витрины в газетных ларьках, наравне с «вечной четверкой». Но это уже другое равновесие. Акционеров теперь всего несколько человек, во главе с самим издателем, то есть делается «Марианна» по всем законам рынка, даже если ее политическая формула – «революционный центризм» – ему и претит. На родство с центризмом еще, пожалуй, способны и мы, но вот к революционности совсем охладели.

Еще раз: что бы мы ни думали теперь о своей перестройке, это она заставила Запад по-новому увидеть нашу страну, а нас – другими глазами глянуть на Запад. Глазами и ушами этого процесса были, конечно, СМИ: пресса, радио, телевидение, в последние годы – еще Интернет, хотя в его паутине и фальшивогазетчикам такое раздолье, что раньше им просто не снилось. Это уже другая эпоха, но надо понимать, что без опыта предыдущей она была бы совсем иной. Пусть ни «Нувелль литтэрер», ни «Эвенман дю жеди» так и не успели представить французскому читателю полную «Литературную газету» – дело, думаю, было все-таки не столько в финансах, сколько в постоянной увлеченности Ж.-Ф. Канна новыми проектами, непременно крупными и революционными, – все же это был честный поиск и честное журналистское слово. Не случайно те, кто такие же эксперименты ставил в гораздо меньших масштабах, преуспели. В январе 1986 года во Франции случился сущий ажиотаж – вдруг в киосках появилась «Правда» на французском языке. Это был разовый выпуск, разошлось 260 тысяч экземпляров. Диковинную газету зачитывали до дыр, передавали из рук в руки, как реликвию. Главный редактор еженедельника «Vendredi-samedi-dimanche» («Пятница-суббота-воскресенье») Филипп Жост, затеявший этот эксперимент, сказал тогда вашему корреспонденту:

- Идеологическое противоборство систем, к сожалению, не способствует взаимопроникновению культур. Мне хотелось примером перевода «Правды» на французский язык доказать, что эта тенденция преодолима и, кроме того, подчеркнуть важность точной, не интерпретированной информации. Интересно, что днем раньше «Правда» вышла и в США, но американский номер отстал от оригинала на три недели, тогда как наш – всего на две.

Проверяя информацию Жоста, я поразился: оказалось, в США 250 человек успели оформить даже подписки на «Правду»! Причем четырехгодичные, каких у нас спокон веку не было. Ну, откуда было знать этим подписчикам, что через четыре года от возгоревшегося пламени останется опять только искра? И кто эти люди? Бывшие американские большевики, у которых так и не прошла ностальгия по революционной юности? Или негры, выучившие русский язык? Все это не так важно. История на 99 процентов состоит из крохотных событий в жизни людей. Ни в каких анналах не отмеченные, именно такие события и создают ее главную движущую силу. Несмотря на сопротивление фальшивогазетчиков всех родов СМИ, «холодная война», которую официально похоронила Парижская хартия 1989 года, потому и ушла из нашей общей истории, что сначала она ушла из сознания людей.

4.

На Европейском гражданском форуме в Праге имя корреспондента «ЛГ» было включено в список российской делегации (ее возглавляла Галина Старовойтова), это и навело итальянских журналистов на мысль встретить, наконец-то, своего обидчика. «Господин Сабов?» Некоторое время я в толк не мог взять, что надо от меня этим трем веселым парням, горячо пожимающим мне руку, как вдруг дошло… впрочем, они сами так и представились: «Это же мы, фальшивогазетчики, помните? Ваша статья нам очень помогла. Грацие! Грацие!» Тут я и понял, что бить не будут, а вот пить с ними придется. Пили весь вечер, потом еще несколько дней, встречаясь мимоходом, пропускали по рюмке. Славные ребята и очень гордятся делом своих рук.

Сначала они сработали фальшивый номер газеты «Коррьера дело спорт», в котором объявили о дисквалификации национальной сборной по футболу, и потрясенные тиффози оборвали все телефоны редакции. Затем изготовили фальшивый номер «Паэзе сера», а в доказательство того, что эта газета финансируется из Москвы, поместили нелепую информацию якобы из источника КГБ, что актер Уго Тоньяцци является одним из руководителей «красных бригад». На сей раз удалось убить сразу несколько зайцев, скандал вышел почище футбольного. Затем нацелились на Ватикан – к поездке Иоанна Павла II в Польшу вышел на польском языке фальшивый номер «Трибуны люду» с призывом к папе «занять польский трон». Ватикан растерянно промолчал, предпочитая не связываться с авантюристами.

- И номер «Правды» с голым по пояс Михаилом Сусловым, который вводит себе инъекцию с наркотиком, тоже ваш?

- Наш! Наш! Правда, хороший монтаж? Вы видели?

- Да, мне привезли из Афганистана. Положил в свой архив. Там еще и «Красная звезда», тоже фальшивка.

- Так и это мы! Тоже был заказ для Афганистана. После вашей публикации заказов стало больше.

- Насколько помню, все это делается на базе типографии журнала «Фрижидер». Его директор Винценцо Спаранья, собственно, и был автором идеи. И что же, у вас нет никаких неприятностей с властями, хотя бы финансовыми?

- Ну, неприятностей, особенно с финансами, хоть отбавляй, но даже они окупаются. Это же идеологическая борьба, понимаете? Есть заказчики – есть исполнители, что тут неясного?

Письмо «группы молодых журналистов», так жаждавших обличить лицемерность советской международной журналистики, пером которой водила, якобы, одна только партия, тогда как совесть наша спала, было мною получено лет за шесть до пражской встречи с фальшивогазетчиками. До нее я лишь догадывался, а тут услышал прямое подтверждение из их уст: они, и впрямь, только исполнители. Чужой воли, чужого заказа. Если даже согласиться, что советские журналисты работали по «заказу партии», то это был, по крайней мере, прямой заказ. А фальшивогазетчики работали – и продолжают работать – по скрытным заказам, из-за спины. Однажды, в те времена, когда Афганистан и Польша не сходили с газетных страниц, французская «Монд» под рубрикой «Литературные газеты других стран» поместила пространную рецензию на публикации «ЛГ». Оказалось, что наша газета «посмеялась над известным интеллектуалом Бернаром-Анри Леви за то, что он сфотографировался с афганскими повстанцами». Ну, над фотографией можно было смеяться, а можно было и плакать, это уж кому как. В одеждах басмачей французские интеллектуалы и в самом деле выглядели смешно до слез. Но если бы проблема сводилась только к факту переодевания! На средства общественных сборов они возили в Афганистан и Польшу радиопередатчики, фальшивые газеты и даже, в разобранном виде, целые типографии. Совесть рано или поздно должна была вступить в конфликт с этикой, и это произошло, как только семь переодетых басмачей вышли на границу независимого государства, которое их не звало, не приглашало, не выдавало им виз. О муках совести один из этой семерки поведал так: «И вот мы, интеллектуалы, сконфузившись, шумно заспорили о том, а этично ли с нашей стороны финансировать покупку оружия? Не для себя, а для техников, которые вызвались завтра утром проводить нас в горы…»