Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6354 ( № 2 2012)

Несмотря на название, в этой книге почти нет Украины - в ней есть Малороссия и Новороссия, Запорожье и Правобережье, и, конечно, Киев и Чернигов, древние русские святыни. Потому что в русском сознании - так обусловлено русской историей и стародавней культурной традицией - запечатлены именно эти земли, в их родстве и непохожести. А русская культура для них - родная. Только так можно понять существование в нашей общей культуре Гоголя, вполне оценить гражданское мировоззрение Пушкина и Рылеева, Карамзина и Чехова. Марчуков написал книгу преимущественно историческую, но о такой истории, без знания которой бессмысленно вести речь о русской литературе и, более того, о русской самоидентификации. Подробно, с искренней любовью к материалу писатель исследует представление о Киеве как о заповедном месте, притягивающем паломников со всей Руси, и формирование мифа о Мазепе: находит и показывает тысячи нитей, которые держат, скрепляют Великороссию и Малороссию.

БИОГРАФИИ

Андрей Тарасейчук. Майн Рид . - М.: Молодая гвардия, 2012. - 388 с. - (Серия "ЖЗЛ"). - 5000 экз .

Эдгар Аллан По говорил о Майн Риде: "Он выдумывает совершенно невообразимые вещи, но делает это так искусно и художественно убедительно, что я всегда внимательно его слушаю". Сын провинциального священника, ставший одним из создателей жанра приключенческого романа, Майн Рид охотно привносил художественный вымысел и в собственное жизнеописание. Биографы (из них первый - жена писателя) вынуждены были опираться на его щедрые признания[?] но Майн Рид путешествовал по свету значительно меньше, чем вспоминал об этом, да и с Э. По был не на такой уж дружеской ноге. И, однако же, он действительно успел побывать и учителем, и охотником-траппером, а приняв участие в войне США с Мексикой, совершил самый настоящий, документально подтверждённый подвиг. Вышедшая в серии "ЖЗЛ" книга - первая подробная биография Томаса Майн Рида на русском языке.

ДЕТЛИТ

Светлана Иванова. Тайна старого пирата. - М.: СТС Пресс, 2011. - 224 с. - 500 экз .

Эта книга понравится маленьким, лет до девяти, детям, которые считают себя большими. Мало того, если ребёнок умеет читать, ему понравится читать её самостоятельно. Ведь взрослые прочитывают интересное место всего один раз, а если делаешь это сам - можешь тут же перечитать! По свидетельству нашего детского эксперта, такое желание возникает часто. Книга тамбовского писателя Светланы Ивановой не отличается новизной фабулы (пираты, сокровища и героические дети), но захватывает непредсказуемыми сюжетными виражами, яркими описаниями, забавными деталями. События сменяются, словно в калейдоскопе: главные герои успевают поруководить и школой для сердитых взрослых, и целой волшебной страной, попасть в плен и к пиратам, и к туземному племени, полетать на воздушном шаре и найти сокровища. "Тайна старого пирата" может стать сценарием для большого, увлекательного и доброго мультфильма - это заметно ещё и благодаря тому, что книга хорошо издана и иллюстрирована.

Исцеляющая ширь

КНИЖНЫЙ

РЯД

Ю. Воротников. Тяжесть формы . - М.: Вече, 2011. - 112 с. - Тираж не указан.

Название поэтического сборника известного языковеда и культуролога, члена-корреспондента РАН Юрия Воротникова вступает в конфронтацию с литературной формулой наших дней: "Невыносимая лёгкость бытия". И это не игра словами. "Тяжесть формы" в одноимённой книге - борьба Космоса и Хаоса, гибельной бесформенности и разумности жизненных форм. Лёгкость пустоты противостоит нелёгкому строительству мироздания - по законам добра и красоты. Формотворчество есть жизнетворчество, тогда как пустота бессмысленна и - "невозможно жить в ней, невозможно"[?] Отсюда - сомнение в исходном тезисе[?] "Но разве формы тяжелы / Для солнца или для пчелы? / Бесформенное - это смерть", - формулирует своё кредо автор в стихотворении, давшем название всему сборнику, - "Тяжесть формы".

Темы и мотивы, составляющие его лирическое пространство, традиционны и просты, в классическом смысле в основном это философская лирика о любви, творчестве и природе вещей, о времени и о себе. Открывающий книгу триптих "Дороги" задаёт мотив духовного странничества. Пути-дороги скитальцев русской истории неизбывно ведут к святыне Родной Земли, исконно - центру поэтического мира:

Я остановлюсь,

до земли поклонюсь.

На стороны все на четыре

Тебе, моя Родина, тихая Русь,

Твоей исцеляющей шири.

"Исцеляющая ширь" - и спасительная, и обязывающая суть мироощущения автора. Для него всё насыщено потаёнными смыслами: и негаданная встреча с пришедшей из прошлого возлюбленной, и белые взрывы весенних деревьев, и замершая в полужесте рука с протянутым букетом. И - пронзительная тревога за старенькую мать, за близких и далёких, старых и молодых: за тех, кому выпали на долю голод, разруха, война, и за тех, кто ещё не успел прикоснуться к Истории.

Алла БОЛЬШАКОВА

Другая история Платона Беседина

КНИЖНЫЙ

РЯД

Беседин П. Книга Греха . - СПб.: Алетейя, 2012. - 264 с. - 1000 экз .

Андрей РУДАЛЁВ, СЕВЕРОДВИНСК

Ещё совсем недавно на первый план в современном литературном произведении выходила матрица социума, которая вместо фона становилась главным действующим лицом, имела доминирующее значение. Она подвёрстывала под себя всё пространство, будто чёрная дыра, втягивала человеческие вселенные, которым ничего не остаётся, как мимикрировать, приспосабливаться. А человек же часто был интересен в качестве отражения среды. Человек, как сейчас любят говорить, "среднестатистический" не имеет никакого влияния на среду, которая всё более становится саморазвивающимся организмом. Он практически перестал быть её субъектом.

Теперь же начали появляться произведения, которые поднимают вопросы о воле человека, а его способности к противодействию общему течению этих новых-старых реалий. Писатели начали вновь делать попытки заглянуть в душу человека, разведать её закоулки и понять причины её слабости и расшатанности. Это уже не классический "лишний человек", а человек разобщённого раздифференцированного общества, где все отчуждены друг от друга и соединяются лишь в какие-то стаи, секты, сообщества на основе греха. Грех становится новым структурообразующим элементом эпохи. Страсть греха - цемент, скрепляющий, повязывающий разобщённые элементы социума, пребывающие в бесцельном и хаотическом блуждании. Не только о пленении грехом, которым повязан практически весь мир, но в первую очередь о рубцах от него на сердце человека написал в своём романе "Книга Греха" Платон Беседин.