Газета Завтра Газета - Газета Завтра 351 (34 2000)

В главе "Церковь и государство"указывается, что государство благословляется Богом как "необходимый элемент жизни в испорченном грехом мире, где личность и общество нуждаются в ограждении от опасных проявлений греха". И далее: "Церковь не только предписывает своим чадам повиноваться государственной власти, независимо от убеждений и вероисповедания ее носителей, но и молиться за нее" — то есть молиться за тех, кто десять лет распинал страну.

При этом, среди рассуждений о юридических отношениях между Церковью и государством, говорится, что "если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям”, Церковь может... “обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению”.

Из последующих рассуждений о формах государства вытекает, что наиболее "высокой формой государственного правления" является теократия по примеру власти судейства в древнем Израиле. Чуть ниже него стоит монархия; а республика вообще не имеет ничего общего ни с Писанием, ни с Церковью. При этом, однако, замечается, что "изменение властной формы на более религиозно укорененную без одухотворения самого общества неизбежно выродится в ложь и лицемерие, обессилит эту форму и обесценит ее в глазах людей" — это к вопросу о восстановлении монархии в России.

Ближе к концу главы перечисляются "области соработничества" церкви и государства — и здесь авторы доктрины дали себе простор для воображения. И если о миротворчестве, благотворительности, заботе о сохранении нравственности, духовном, культурном, патриотическом воспитании, об охране окружающей среды, о попечении воинов и профилактике правонарушений со светскими властями еще можно кое-как договориться, то в своих попытках влезть в науку, здравоохранение, экономическую деятельность Церковь вряд ли найдет общий язык с государством.

Одно из важнейших положений главы "Церковь и политика"гласит: "перед лицом политических разногласий, противоречий и борьбы Церковь проповедует мир и соработничество людей, придерживающихся различных политических взглядов" ради вовлечения всех членов церкви в общий созидательный труд. Каким образом это будет происходить, как объединяться с Новодворской, Чубайсом и Немцовым — не сообщается.

Другой важный пункт данной главы — невозможность участия Церкви “в деятельности политических организаций, в предвыборных процессах, таких, как публичная поддержка участвующих в выборах политических организаций или отдельных кандидатов, агитация и так далее". Но очевидно, если очень хочется, то можно и поучаствовать. Потому что данное положение не означает отказа церкви от "публичного выражения позиции по общественно значимым вопросам". Осознавая, что многое в политике "неизбежно сопряжено с грехом или попустительством греху", Церковь при этом не отказывает православным мирянам от возможности окунаться в политику, призывая их, однако, быть "духовно и нравственно чуткими". Разумеется, участвующие в политике миряне не должны выступать от имени Церкви, она должна оставаться незапятнанной.

Глава шестая социальной доктрины названа "Труд и его плоды". Признавая в ней труд как "творческое раскрытие человека" и "благословляя всякий труд, направленный ко благу людей", авторы концепции, тем не менее, настаивают, что "обольщение достижениями цивилизации удаляет людей от Творца, ведет к мнимому торжеству рассудка, стремящегося обустроить земную жизнь без Бога. Реализация подобных устремлений в истории человечества всегда заканчивалась трагически". Где пролегает грань между "соработничеством" и "отпадением от Божьего замысла" — остается непонятным. Очевидно, однако, что под "мнимым торжеством рассудка" понимается не столько западная рационалистическая цивилизация, сколько наша советская Родина, которая "закончилась трагически". Под конец главы еле слышен призыв церкви "к справедливому распределению продуктов труда, при котором богатый поддерживает бедного, здоровый — больного, трудоспособный — престарелого", который отчего-то напоминает недавние призывы Березовского "поделиться, пока есть время".

В главе "Собственность"авторы доктрины со свойственной им широтой заявляют: "Церковь не определяет прав людей на собственность. Однако материальная сторона человеческой жизни не остается вне ее поля зрения". Церковь также "признает существование многообразных форм собственности", при каждой из которых возможны "как греховные проявления, так и нравственно оправданное использование материальных благ". Непонятно, кому нужно это признание.

В главе "Война и мир"доктринеры достигают почти полного тождества с иезуитскими братьями по вере, доказывая, что война есть одновременно зло и благо. Почему зло — понятно, но как Церковь могла оправдать войну? Очень просто: авторы трактовали цитату из Евангелия от Иоанна "нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" как разрешение сражаться на поле боя. И дальше: "Взявшие меч, мечем погибнут — в этих словах Спасителя находит обоснование идея "справедливой войны". Итак, воевать и убивать истинно верующему во Христа не возбраняется. Как лицемерно после этого выглядят слова авторов доктрины о том, что война должна вестись по правилам, "с гневом праведным", а воюющие должны обладать высоким нравственным обликом!

Разумеется, Церковь не может не осуждать завоевательную войну, но ведь "в нынешней системе международных отношений подчас бывает сложно отличить агрессивную войну от оборонительной"! Посему Церковь оставляет за собой право в каждом отдельном случае решать — осуждать ли очередную бойню, или поддерживать. При этом Церковь считает своим долгом при первой возможности быть посредником на переговорах.

Рассуждая в главе "Преступление, наказание, исправление"о смертной казни, авторы социального учения вдруг вспоминают, что она признавалась в Ветхом Завете, и что ни в Писании, ни в Предании, ни даже в историческом наследии Православной церкви "нет указаний на необходимость ее отмены". Неужели Церковь оправдает еще и смертную казнь? Нет, вспоминая о милосердии, Церковь "приветствует шаги властей" к ее отмене, признавая "вместе с тем", что вопрос этот должен решаться всем обществом, прекрасно понимая, каково будет это решение.

Высоко оценивая в главе "Здоровье личности и народа"врачебную деятельность, авторы доктрины отчего-то считают "весьма важным ознакомление преподавателей и учащихся медицинских учебных заведений с основами православного вероучения и православно ориентированной биомедицинской этики". Очевидно, это необходимо для "создания в лечебных учреждениях молитвенной атмосферы". С глубокой тревогой констатируя "демографический кризис окормляемых народов", Церковь называет его главные причины (приводим их полностью): в двадцатом веке таковыми стали "войны, революция, голод и массовые репрессии, последствия которых усугубил глубокий общественный кризис конца столетия". Выходит, в ельцинском геноциде виновата революция 17-го, а "массовые репрессии", не влиявшие на демографию лет пятьдесят, аукнулись лишь сегодня.