Н. Черушев - Удар по своим: Красная Армия: 1938-1941 гг.

2. Фарманянц Герасим — заместитель начальника Главка № 8.

3. Гутнов Борис Владимирович — директор завода № 37.

4. Барыков Николай —директор опытного завода в Ленинграде, кадровый троцкист.

5. Гуревич — начальник отдела технического контроля Главка

№8.

6. Бырыхин Александр Андреевич — начальник планово-производственного отдела.

7. Раков Василий Сергеевич — быв. начальник планово-производственного отдела Главка № 8.

8. Свердлов — коммерческий директор завода № 37.

9. Аронович— главный инженер Главка № 8.

10. Усов — начальник отдела капитального строительства Главка № 8, быв. эсер, боевик-террорист.

11. Берхин Михаил Николаевич —быв. главный инженер Главка № 8.

Далее Глезер показывает, какая вредительская работа проведена этой контрреволюционной троцкистской организацией на различных оборонных заводах СССР.

Глезер показывает, как его защищал Нейман, когда были вскрыты по заводу факты срыва программы и очковтирательство. Для защиты Глезера в 1936 г. специально был командирован в Иркутск член контрреволюционной троцкистской организации — главный инженер Главка № 8 Аронович, который сумел защитить на заседании комиссии народного контроля его, Глезера, и главного инженера завода Великанова.

Для вредительства на заводе № 104 Нейман периодически присылал членов контрреволюционной троцкистской организации: Усова, Берлина, Ракова и Ляховицкого.

О конкретной вредительской работе, проведенной на заводе № 104 и участий в этом вредительстве быв. военного представителя ИУ (Инженерного управления. — Н. Ч.) Бериевского, мною изложено в донесении от 27.6.37 г.».

Следствие по делу К.А. Неймана длилось три с половиной месяца, а точнее— 108 суток. Половину этого срока Нейман упорствовал, не подписывая предложенные ему фальсифицированные протоколы допросов. Он был не единожды нещадно бит и подвергнут изощренным методам допроса с применением угроз и шантажа. Сил Константина Августовича хватило на пятьдесят пять суток. На 56-й день заключения Нейман сдался и на допросе 16 сентября 1937 г., признав себя участником подрывной вредительской организации в оборонной промышленности, показал, что в эту организацию он был вовлечен в ноябре 1935 г. бывшим начальником мобилизационного управления Наркомата тяжелой промышленности И.П. Павлуновским.

Сказав «А», Нейману пришлось говорить и «Б», т.е. показывать, кого он лично завербовал в организацию заговорщиков. В качестве таковых он назвал двух директоров оборонных заводов — № 174 Дюфура и № 185 Н.В. Барыкова, которых якобы вовлек туда в 1936 г. Далее Нейман назвал в числе известных ему участников организации, проводивших вредительство в оборонной промышленности, следующих своих подчиненных и коллег из других наркоматов: Г. Фарманянца, Н.А. Астрова, Г.О. Гутмана, И.А. Лебедева и некоторых других. Он показал, что вместе с названными лицами проводил вредительство в танковой промышленности. В час-

тности, проводилась работа по срыву выпуска и модернизации танка Т-26, мотора (дизеля) БД-2 и запасных частей к моторам. Нейман под нажимом следователя заявил, что им сорван выпуск танка Т-46 на заводе № 174.

Не удовлетворившись наличием в материалах следствия злостного вредительства в области производства танков и моторов, в дело К.А. Неймана следователи включили и обвинение в шпионаже. Сделано это было с подачи арестованного Н.К. Клышко 5, не указавшего, однако, в пользу какого иностранного государства работал Нейман. Кстати, показания Клышко были очень неконкретны, но все равно они вошли в обвинительное заключение.

Суд состоялся 5 ноября 1937 г. В судебном заседании К.А. Нейман виновным себя не признал и от своих показаний, данных на предварительном следствии, отказался, назвав их вымышленными. Ему огласили показания Г.Р. Глезера, Н.А. Ефимова, Коршунова и Клышко, которые явились основанием к вынесению обвинительного приговора. Однако Константин Августович на это заявил, что все названные люди на него клевещут, а почему они так делают, ему совершенно неизвестно.

Но судьи свое дело знали «туго». По приговору суда Нейман признан виновным в том, что он в начале 1936 г. был завербован в число участников антисоветского военно-фашистского заговора, существовавшего в РККА; по заданию руководителей этого заговора проводил вредительскую работу по срыву производства танков, вовлек в организацию ряд лиц, через которых и осуществлял вредительство. Кроме того, вел шпионскую работу в пользу одного из иностранных государств. За все это он получил высшую меру наказания в виде расстрела, конфискацию лично ему принадлежащего имущества и лишение воинского звания «комкор». В исполнение приговор был приведен в тот же день.

В ходе дополнительной проверки архивно-следственного дела на К.А. Неймана в 1954—1955 гг. было доподлинно установлено, что оно сфальсифицировано от начала до конца. Начнем с того, что Нейман своим вербовщиком в заговор назвал И.Д. Павлуновского. Изучение дела по обвинению последнего показало, что Павлуновский в ходе предварительного следствия действительно называл Неймана в числе лиц, лично им завербованных в антисоветскую организацию. Однако на суде Павлуновский виновным себя не признал и свои показания, данные им на предварительном следствии (в том числе и относительно Неймана), не подтвердил.

Обвинения Неймана в совершении вредительства в танковой промышленности несостоятельны. Парадокс состоит в том, что многие показания Неймана относительно вредительства в руководимом им главке не вызывали доверия даже в ГУГБ НКВД СССР. Например, его обвинения в адрес директоров заводов Дюфура и Н.В. Барыкова, работников танковой промышленности Г. Фарманянца,

Н.А. Астрова, Г.О. Гутмана, а также И. А. Лебедева. Дело в том, что несмотря на тяжкие обвинения, выдвинутые против них Нейманом, Глезером и другими арестованными, эти люди к уголовной ответственности не привлекались, выйдя в последующем в большие руководители оборонной промышленности.

Так, Н.В. Барыков, возглавлявший в 30-х годах Ленинградский завод опытного машиностроения, а в годы Великой Отечественной войны — научно-исследовательский и испытательный полигон Главного Бронетанкового управления Красной Армии, в 1955 г. в звании генерал-майора инженерно-технической службы продолжал работать в том же управлении. Полковник-инженер Г.О. Гутман, в годы войны возглавлявший Главную инспекцию по качеству Наркомата танковой промышленности, в 1955 г. занимал крупную должность в Министерстве транспортного машиностроения. Тогда же Г. Фарманянц был заместителем начальника главка в Министерстве химической промышленности СССР, а генерал-лейтенант И.А. Лебедев— начальником Главного Бронетанкового управления Министерства обороны СССР.