Семен Резник - Запятнанный Даль (Сборник статей)

То же слово в единственном числе в Словаре встречается восемь раз: В статье ВЕТХИЙ (и СТАРЫЙ) (« Ветхозаконник, ветхозаконница, принимающий закон сей и живущий по нем, еврей»). ВЫКРЕЩИВАТЬ (Аналогично в статье ПОКРЕЩИВАТЬ) (« Выкрест, выкрестка Выкрещенный… окрещенный еврей, мусульманин или язычник»)… КЕРМЕК (« Кермик сиб . жид, жидовин, еврей, бранно»). ПОЛА (« Ловкий еврей продаетполучерепаховыегребенки») ;РАВВИН («иудейский учитель, жрец, священник . Раввинское училище, для ученья готовящихся в это звание. Раввинист, иудей, еврей, жид, ветхозаветник, человек Моисеева закона, особ. талмудист, последователь талмуда»).

Слово жид в Словаре встречается 19, жиды — 15 раз и много раз производные от них. Как ни странно, в большинстве случаев они не носят уничижительного или бранного смысла. Но и когда они употреблены в заведомо негативном контексте ( жид сам бьет, сам гвалт кричит и т. п.), никакого намека на «убиение христианских младенцев» я не нашел.

Поиски по другим словам, которые как-то можно увязать с поверьем о ритуальных убийствах или вообще с евреями, особенностями их быта и обычаев ( суббота, обрезание, раны [колотые] и т. п.) дали такие же результаты.

Согласно «доказчицам» в Велижском деле, столь подробно изложенном в «Розыскании», мальчика перед убийством «качали в бочке». В Словаре в статье БОЧКА перечислены бочки разных размеров и конструкций, имеющих самое разное назначение. Здесь и сороковая бочка , и водовозная бочка , и бездонная бочка, и Рижская бочка , и бочка хлеба и, конечно, винная бочка , и многие другие виды бочек . Но никакого намека на «качание младенцев в бочке» нет. Как и в десятках других статей, где встречается слово бочка .

Слово СИНАГОГА, по Далю, имеет два значения: «молитвенный дом евреев, жидовская молельня» и «совокупность ученых раввинов, их толкование и учение». Это все. Между тем, слово Синагога имеет еще одно значение: дом учения, школа. Именно в таком смысле оно встречается в «Розыскании». Но Далю это значение неизвестно.

За много лет бдений автор «Розыскания» не мог не получить некоторых представлений о Талмуде. Ему было известно, что есть Иерусалимский и есть Вавилонский талмуд. Что Талмуд делится на две основные части Мишну и Гемарру. При этом он был уверен, что священным текстам в Талмуде придается «в высшей степени безумное, безрассудное и чудовищное значение» (8)

А в Словаре читаем: «ТАЛМУД. Толкования и дополнения раввинов жидовских к Ветхому Завету. Наши жиды талмудисты, а караимы или кераиты талмуда не признают» . Все. Ни подразделения на Иерусалимский и Вавилонский, ни Мишны, ни Гемарры, ни «безумных толкований». Даль ни о чем таком не слыхал.

В «Розыскании» делаются попытки как-то увязать употребление христианской крови с Каббалой.

В Словаре есть статья КАБАЛИСТИКА: «Мистическое толкованье евреями Ветхого Завета, также соединенное с волхованием; иногда говор [ят] у нас в значении чар, ворожбы и чернокнижия. Кабалистик талмудист; занимающийся кабалистикою. Кабалистический, к каббале относящийся». И здесь нет убиенных младенцев!

Ну а как на счет иудейских сект?

В Словаре упоминается о фарисеях и саддукеях , известных Далю из Евангелия, и больше ничего. На слово хасид ( хосед, хассид, гуссид ) в Словаре не только нет отдельной статьи, но подобное слово или производные от него не упоминается ни в одной из словарных статей. Трудно себе представить, чтобы, написав книгу о страшных злодеяниях этих самых хасидов, или хотя бы ее прочитав , Даль, столь бережно собиравший малознакомые слова, забыл бы внести его в Словарь !

Итак, мы пришли к тому же выводу: «Исследование о скопческой ереси» написано тем же автором , который составил Словарь , тогда как «Розыскание о убиении…» не могло быть написано создателем Словаря .

Здесь уместно заметить, что еврейская тема не была для Даля совершенно чуждой. В обширном литературном наследии Казака Луганского есть цикл сатирических сказок « Про жида вороватого и цыгана бородатого » — не столько плод самостоятельного творчества, сколько литературная обработка фольклора. Жид в этих сказках — предмет потехи: гиперболизированный трусишка, глупец и хитрован; он постоянно обдуривает самого себя. Ничего зловещего в его образе нет.

Этим можно было бы и закончить, однако остаются два попутных вопроса: как имя Даля оказалось пристегнутым к мракобесному трактату и кто был его истинным автором. Без их освещения наше повествование осталось бы неполным.

Для начала мы должны вернуться к анонимному предисловию, которым открывается издание «Записки о ритуальных убийствах». Добрую половину текста этого предисловия составляет изложенное на разные лады совершенно фантастическое, но не лишенное остроумия, сказание о том, будто в 1869 или 70 году, то есть еще при жизни Даля, редактор и издатель журнала «Русский Архив» П.И. Бартенев, заручившись согласием автора, пытался перепечатать его записку об убиении евреями христианских младенцев — то ли отдельной книгой, то ли в своем журнале (присутствуют обе версии). Эти сведения излагаются со ссылками на… «бывшего раввина» И. Лютостанского и собирателя книжных редкостей В.М. Остроглазова.

Ипполит Лютостанский, после того как был пойман на плагиате, переиздавая свой труд в сильно расширенном виде, включил в него такой пассаж:

«Сочинение Даля по вопросу крови, в Москве, находилось только в Чертковской библиотеке и единственный экземпляр. Управляющий библиотекой П.И. Бартенев вздумал перепечатать это сочинение и дал в типографию Мамонтова. Когда приступили набирать и разрезали книгу на части, тогда жид, бывший наборщиком в типографии, дал знать своему кагалу и, по общему совету, тот же наборщик ночью выбил стекло в типографии, влез туда, рассыпал весь набранный шрифт, находившуюся там часть разрезанных листов сочинения Даля хапнул и канул в неизвестность, как и постоянно делается у жидов. Полиция розыскивала в обеих столицах, — но все напрасно. Затем печатание прекратилось, — г. Бартенев уцелевшую книжку Даля взял обратно и уже ее в библиотеке хранит очень строго под наблюдением собственного глаза» (бесподобный стиль И. Лютостанского. — С.Р. ). [39] Цит. по: В.И. Даль. Записка о ритуальных убийствах, Спб., 1913, Предисловие, стр. VIII–IX.

Не менее драматично ту же детективную историю рассказал собиратель книжных редкостей В.М. Остроглазов, ко времени издания «Записки» уже покойный. Именно из его собрания взяли книгу для переиздания под именем Даля, а сам он, по его словам, годами раньше уговорил П.И. Бартенева продать ему эту библиографическую редкость. Тот ему будто бы и рассказал: