Федор Раззаков - Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики

По сути, Путин стал для России тем, кем был для Америки их президент Франклин Делано Рузвельт, который в 1933 году сменил Герберта Гувера (1929—1933), при котором разгул гангстеризма и экономический хаос в Штатах достигли небывалого размаха. Рузвельт все это пресек, оперевшись на ту часть элиты, которой этот разгул стал уже поперек горла и мешал вести бизнес. В итоге гангстеров начали отстреливать без суда и следствия десятками, был посажен в тюрьму в 1936 году общенациональный лидер американской мафии Лаки Лучано, а те крупные бизнесмены, кто действовал в ущерб национальным интересам, были поставлены перед фактом: либо работаете на страну, либо вас ждет незавидное будущее.

Путин во многом повторил этот путь. Приведенный к власти здравой частью элиты, он выкинул из страны наиболее одиозных олигархов (Владимира Гусинского и Бориса Березовского), а одного олигарха даже посадил за решетку (Михаила Ходорковского). Присмирил он и «братву». Вернее, не он, а те «крестные отцы», которые участвовали в приведении его к власти и которым ельцинский беспредел тоже мешал делать бизнес. Это они договорились друг с другом о мирном житье-бытье, хотя этот мир, конечно же, был относительным. Однако того бандитского беспредела, который был в 90-е с их «днями пистолетов» (ежедневными налетами на различные фирмы, пункты обмена валюты, банки и т. д.), заказными убийствами и «разборками» уже не было. Почти в точности повторилась та же ситуация, что складывалась в Америке времен все того же Ф. Рузвельта.

Там, после осуждения Лаки Лучано и бегства из страны по обвинению в убийстве его преемника Вито Дженовезе (в 1937-м), новым общенациональным лидером стал уже знакомый нам Фрэнк Костелло. Тот самый, за которым закрепилось негласное звание «премьер-министра преступного мира» за то, что он имел обширные связи в правительственных кругах Америки, а также держал на крючке самого шефа ФБР Эдгара Гувера. Костелло должен был в новых условиях помочь мафии обрести более благообразный вид, стать респектабельной. Не случайно, что именно Костелло будет суждено стать наиболее видным и широко известным гангстером Америки – первым, чей портрет появится на обложке влиятельного журнала «Тайм».

В России на звание подобного общенационального лидера тянул Вячеслав Иваньков (Япончик), которого при Ельцине сдали американскому ФБР (в июне 1995 года его арестовали на территории США), а при Путине он вышел на свободу и вернулся на родину (в 2004-м).

Но вернемся к сериалам «про бандитов».

Вне сомнения, что им помогла появиться на свет не только политическая ситуация в стране, но и конъюнктура тогдашнего рынка – возникший спрос на российские сериалы. Впрочем, и здесь без влияния той же политики не обошлось, поскольку политика, по К. Марксу, – это концентрированное выражение экономики. Или, как верно заметил один из героев третьей части «Крестного отца»: «Финансы – это оружие, а политика – спусковой крючок». Десятилетие правления Ельцина, как уже отмечалось выше, было временем откровенно компрадорским, предательским, когда даже слово «патриот» носило ругательный оттенок. Поэтому шло безудержное заимствование всего импортного, начиная от одежды, продуктов и заканчивая телевизионными передачами (те же сериалы крутились сплошь зарубежные).

Между тем заграничные сериалы обходились значительно дешевле отечественных, поскольку последние требовали гораздо больших вложений на съемки. Например, за те деньги, что требовались на создание одной серии среднего российского сериала, можно было купить около 10 серий импортного «мыла». Естественно, и рекламы туда можно было собрать в 10 раз больше. Так, одна минута рекламы, размещенной в сериале «Санта-Барбара» (премьера в России – в начале 1992 года), приносила РТР более 7 тысяч долларов. В то время как канал платил компании «ХХ век Фокс» за право показа 14 тысяч долларов за серию.

И все же отдельные российские сериалы начали пробивать себе дорогу еще в первой половине 90-х – вроде «Горячева и других», «Петербургских тайн». Первым успешным «мылом» второй половины того десятилетия стала 10-серийная мелодрама Дмитрия Астрахана «Зал ожидания», показанная в 1998 году. Затраты на нее составили 500 тысяч долларов, а ее премьерный показ на ОРТ собрал более 2 миллионов долларов рекламных денег (повторный показ спустя год принесет каналу еще около 600 тысяч «зеленых»).

Сделать решительный разворот в сторону конвейерного производства собственных сериалов телевизионщиков подстегнул августовский дефолт 1998 года. С этого момента платить по 10—15 тысяч долларов за серию импортного «мыла» каналам стало не под силу. Вот тогда и было решено наладить конвейер по выпуску отечественного «мыла». Тем более что и политическая конъюнктура после дефолта начала меняться: Ельцин вынужден был снять со слова «патриот» ругательный налет, поскольку именно на этом строила свою пропаганду КПРФ – вторая влиятельная сила в стране, которая едва не пришла к власти в 1996-м и могла повторить то же самое на следующих выборах. Короче, российская элита, в большинстве своем остававшаяся продажной, решила сменить окраску – стать патриотичной, поскольку таков был социальный заказ, исходящий с самого низа, из народных глубин. Отсюда, кстати, брала свое начало и ностальгия по советским временам – из чувства патриотизма, которое новые правители России пытались вытравить из людей.

На волне этой ностальгии телевизионщики в конце 90-х решили запустить в эфир проверенные временем советские сериалы. Так, Первый канал переделал старые советские телефильмы «Тени исчезают в полдень» и «Вечный зов» в формат сериалов по 52 минуты и показал их в прайм-тайм (раньше их крутили исключительно днем). И рейтинг у этих фильмов оказался высоким, что, естественно, вызвало нарекания со стороны антисоветчиков всех мастей (оба фильма являлись не просто откровенной пропагандой советской власти, но также были экранизациями самого ненавидимого либералами автора – Анатолия Иванова, который долгие годы возглавлял самый продержавный журнал в СССР «Молодая гвардия»).

Тот же Первый канал в январе – апреле 1999 года выпустил в прайм-тайм и победителя последнего «ТЭФИ» – сериал «Улицы разбитых фонарей», который собрал у экранов почти 50 % телеаудитории канала. Параллельно с этим «первая кнопка» запустила в производство сразу несколько сериалов (опять же про деятельность работников милиции), которым предстояло стать хитами и занять достойное место в прайм-тайме. Это были: «Следствие ведут знатоки. 10 лет спустя», «Спецназ», «Убойная сила».

Конкурент Первого канала – РТР – ответил своим «мылом», причем опять же на ниве пропаганды деятельности правоохранительных органов: «Маросейка,12» (про налоговую полицию), «Каменская» (про МУР). А потом подоспело время пропагандировать и российскую «братву». Ведь в стране было два реальных силовых блока: правоохранительный (милиция/спецслужбы) и криминальный («братва»). Армию в расчет не берем, поскольку ее в ельцинские годы раздербанили, что называется, по самое не хочу.