Дмитрий Пучков - Мужские разговоры за жизнь

— Дорогой друг. Речь про сказки Афанасьева, а не про «Трех мушкетеров» или «Остров сокровищ».

— «Винни-Пух застрял в норе — так это типа символические роды». То есть Кролик — матерый акушер?

— Гинеколог-любитель.

— А если серьезно, то под всеми этими разговорами о том, как Сталин вмешивался в искусство, проступает некое осознание собственной неполноценности многочисленных твАрцов, комплексы какие-то онанистические. Видят, собаки, что тогда делали недосягаемо лучше, ну вот и придумывают, что, мол, типа так человек по своей воле не может, только из-под палки, под жестким прессингом.

— Кстати, пока что не слышно никакого воя по поводу произвола продюсеров. Ну, которые гораздо лучше знают, как надо снимать кино, чем режиссеры. Это говорит только о том, что денег никто не зарабатывает и работы нет — можно вонять спокойно.

— У Проппа прочел, что он издал часть сказок («Заповедные») за границей и анонимно. Видно, совсем уж забористые были.

— У нас продают. Мат-перемат и сюжеты соответствующие.

— Надо подробно разобрать все сказки Г. X. Андерсена. Срыв покровов гарантирован!

— Г. X. Андерсен всегда ходил с веревкой. Он считал, что в любой момент может начаться пожар, и тогда он воспользуется своей веревкой и убежит от пожара. Хотел ли он при этом спасать детей — не сообщается.

— Дмитрий Юрьевич, скажите, как можно объяснить кому-то, что Солженицын писал чушь, что СССР — это не империя зла, что не морили тогда людей голодом и прочее и прочее?

— Для начала надо определиться, что такое «чушь». Потом надо прочитать, что писал Солженицын. Далее осознать, что для врагов России наша страна — всегда империя зла. Что голод в России был всегда, что люди от голода в России умирали всегда. И что только в СССР это прекратилось, хотя и в СССР голод тоже бывал и человеческие жертвы были.

_ Пытался писать заметки, но в ответ были только выкрики типа «да ты, мудак, ничего не знаешь и начитался всяких дураков — Пыхалов, Дюков, Исаев, Кара-Мурза и другие». И стоит ли вообще объяснять?

— Кому и зачем?

— Насчет чуши, это про сотни миллионов невинных, которых репрессировали.

— Репрессии — были, репрессированные — были.

— Да и вообще про ужасы сталинизма.

— И ужасы были.

— «Потом надо прочитать, что писал Солженицын». Читал только различные выдержки. Полностью какое-либо произведение не читал, нет.

— Читай основополагающее — «Архипелаг ГУЛАГ».

— «Кому и зачем?» В основном друзьям своим. А зачем? Ну, просто не очень хочется, чтобы и в моем окружении были люди со взглядами типа «СССР — империя зла» только из-за того, что мозг промыли.

— Если они сами ничем не интересуются — вряд ли получится.

— А Солженицына читать собираюсь, правда, не знаю, когда наконец соберусь. Хотелось бы время тратить на более полезные книги, которые уже заготовил (типа книг Кара-Мурзы).

— Ну, если хочешь вести дискуссии — предмет надо знать как следует.

— Дмитрий Юрич, у меня вопрос по сериалу «Семья Сопрано». В одной из серий сестра Тони, Дженис, начала ходить на курсы по управлению гневом. В конце той серии Тони, Дженис и Бобби с детьми обедали. Тони, упомянув сына Дженис, Харпо, довел ее до истерики. Зачем он это сделал?

— Ну, она ж научилась управлять гневом. А он проверил.

— Представляю, какой бы они подняли вой, поработав под началом таких великих продюсеров, как Селзник или Мейер, прославившихся жестким контролем производства и результата. Правда, скорее всего, вой бы они поднять просто не успели, так как Селзник с Мейером просто вышибли бы их на х… из индустрии за тотальную профнепригодность.

— Да я как раз про это. Потом бы Сталина вспоминали как доброго, заботливого дедушку.

— Как ты относишься к Джимми Хендриксу?

— Как-то никак. Я не гитарист, мне не интересно.

— Можешь что-нибудь порекомендовать из настоящего блюза?

— Не знаю.

— Жадные пафосные суки добрались и до сказок.

— Это кто? Папа и сын Перро? Или братья Гримм?

— Это такой момент, где правда не нужна, какой бы она ни была.

— Кому?

— Это не Перро и не Гримм. Это те, кто издал такую срывающую покровы книжку. Ну да, люди бабок заработали на какой-то там сенсации, зарылись в кучу остывшего уже дерьма и его продают.

— Тираж книги видел? Сколько с этого денег получается — представление имеешь?

— Сразу посмотреть не догадался, каюсь. 7000 экз. На цену тоже посмотрел. С учетом всех наценок… Наверное, это еще хуже. Идейные, что ли? Хрен знает.

— Дорогой друг. Способен ли ты отличать детскую литературу от недетской? Есть ли у тебя вообще понимание о том, что бывает одно и бывает другое? Или развитие интеллекта не позволяет подобное осознать?

— Ну вот зачем мне знать «истину», рассказывая сказку ребенку? Дитю такое не расскажешь (и не надо). А самому знать, что все герои добрых сказок были моральными уродами — зачем? Счастья в жизни от этого ни на йоту не прибавится.

— Ты кроме Буратино что-нибудь еще читал?

— С персонажем Баба-яга как раз и связаны некоторые моменты. Недавно читал про ритуал «допекания» недоношенного ребенка, имеются определенные корреляции с Бабой-ягой в лице повитухи.

— Баба-яга в сказках — покойник.

— Не согласный!

— Напрасно.

— Она того, перевозчик!

— Она детектор по выявлению живых.

— Есть мнение. Прототип Бабы-яги и избушки на курьих ножках — люди, жившие по каким-либо причинам около болот, отдельно от всех. Избы приходилось строить на высоких таких ножках, чтоб не затапливало. Этих отщепенцев недолюбливали и детям своим говорили про них всякие ужасы, чтоб не совались туда.

— Повторяю. Баба-яга в сказках — покойник. Она мертвая, живет в доме для мертвых, живых убивает. Прототипов из числа оживших покойников пока что никто обнаружить не смог.

— На этот счет есть разные мнения.

— Правильные и неправильные.

— Кстати, о сказках. Дмитрий Юрьевич, а какие моменты «Архипелага» Солженицына ты одобряешь?

— Я все произведение одобряю.

— Чем, по-твоему, полезно это произведение?

— Оно полезно наглядной демонстрацией уровня интеллектуального развития автора и поклонников.

— Кстати, не все знают, но «Один день Ивана Денисовича» изучают в старших классах школы США. Е..нуться! Они еще бы «Поднятую целину» изучали.

— «Поднятая целина» — отличная книга.

— У нас по «Мастеру и Маргарите» проводились даже специальные семинары, в которых сама фигура Воланда трактовалась как своеобразное Альтер Эго Сталина. Утверждалось, что Булгаков, придумывая образ Воланда, на самом деле имел в виду Сталина. Получается такая легкая романтизация «культа личности», если учитывать в целом неоднозначное отношение к Воланду.