Андрей Буровский - Анти-Мединский. Опровержение. Как партия власти «правит» историю

Нужно сказать, что спиртные напитки изначально были частью языческих ритуалов. Это, однако, не означает, что употребляли их «умеренно». Пили досыта. Это хорошо видно в зафиксированной летописью истории о мести княгини Ольги за убийство её мужа — князя Игоря.

Виновники гибели — славянское племя древлян после свершения своего «чёрного дела» решили заслать в столичный Киев послов, чтобы просватать оставшуюся вдовицей княгиню. Судя по всему, по понятиям того времени, имущество, жена и прочие «активы» проигравшего должны достаться победителю (доказавшему победой свою «крутость»). Вот они и решили… Открыв тем самым перед Ольгой возможность весьма изощренной мести.

Месть была весьма изобретательна. По-хорошему, читатель должен был об этом узнать ещё в 5-м классе средней школы, поэтому пересказывать всего я не буду. Обратим внимание лишь на один элемент: притворно дав согласие выйти замуж за древлянского князя Мала, княгиня, однако, предупредила, что сначала желает насыпать курган над могилой убиенного супруга и справить тризну. Древлянам было велено подготовить все необходимое. «Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие в городе, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю тризну по своём муже», — приказала Ольга. Древляне же, услышав об этом, свезли множество мёда.

Можно возразить, что летописец, отделённый от описываемых событий более чем сотней лет, опять что-то такое «проалкогольное» навыдумывал. Однако и курганы и остатки княжеских/дружинных захоронений в них хорошо известны археологически — тут все предельно ясно. А о том, что напитки эти были отнюдь не пепсикольной крепости, хорошо видно из дальнейшего повествования.

Итак, меды были свезены в большом количестве и делегация высоких киевских гостей тоже, наконец, прибыла. Началась тризна. В отличие от современных поминок тризна не была «формально-печальным» мероприятием. Назло духам смерти наши предки устраивали шумное веселье обильным угощением и, конечно, питием. Покойник должен был видеть, как чтут его оставшиеся на земле, а злые потусторонние силы, напротив, бежали от столь явственного проявления силы и молодецкой удали.

После того как княгиня оплакала мужа, сели древляне пить. Причём младшим дружинникам Ольги было приказано прислуживать древлянам (подливать им медов). И вот когда древляне опьянели, княгиня позволила своим воинам выпить разочек за их здоровье, после чего отошла в сторону и отдала жесткий приказ рубить древлян. Оставшиеся трезвыми дружинники Ольги, несмотря на то что отряд был небольшим, перебили по летописному счету 5000 древлян.

Такая вот вполне антиалкогольная история. И без всякой «лакировки действительности».

Случались конфузные истории и в более поздние времена. Так, в 1377 году пришло известие о том, что из Орды, от темника Мамая идет на Русь войско царевича Араб-Шаха, которого в русских летописях именуют Арапшой. Узнав об опасности, нижегородцы собрали войско и вышли на битву. Идут-идут, а Араб-Шаха все нет и нет. Пространства огромные, лето жаркое, навигаторы и спутники-шпионы ещё не изобретены… И вдруг нижегородское войско натыкается на речку с замечательным названием: Пьяна! Войском командовал юный княжич Иван — сын суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича. Опыта и авторитета у молодого полководца не было. И войско распоясалось — всей душой откликнулось на намек, который дало ему название реки.

Летопись гласит: « Они же повели себя беспечно, не помышляя об опасности: одни — доспехи свои на телеги сложили, а другие — держали их во вьюках, у иных сулицы оставались не насаженными на древко, а щиты и копья не приготовлены к бою были. А ездили все, расстегнув застежки и одежды с плеч спустив, разопрев от жары, ибо стояло знойное время. А если находили по зажитьям мёд или пиво, то пили без меры, и напивались допьяна, и ездили пьяными. Поистине — за Пьяною пьяные!А старейшины, и князья их, и бояре старшие, и вельможи, и воеводы, те все разъехались, чтобы поохотиться, утеху себе устроили, словно они дома у себя были ».

В самый разгар «вечеринки» пожаловал и Араб-Шах…

Кончилось все плохо. И в следующий раз войско возглавил уже другой князь.

Ещё одно примечательное алкогольное приключение случилось с самим московским великим князем Василием II Васильевичем Тёмным. Середина XV в., на Руси в разгаре феодальная война. А тут ещё с набегом пожаловал первый казанский хан Улу-Мухаммед. Положение, мягко говоря, довольно серьёзное. И вот Василий (тогда ещё вполне зрячий), возглавляя русские полки, выходит биться с грозным противником. Остановиться перед битвой решено было у Спасо-Евфимьева монастыря. Ну а чем скоротать вечер? Понятно чем: князь, по словам летописца, «ужинал у себя со всею братию и з боляры, и пиша долго ночи».

Утречком, когда князюшка решил все-таки с перепою поспать («опочинути»), пришла весть, что татары переходят через р. Нерль. Непроспавшийся князь надевает доспехи и выступает на битву.

И каков результат?

А результат вполне закономерен: единственный раз в отечественной истории фактический глава государства русского попадает в плен к врагу. В. Мединский укоряет в пьянстве Петра I — небеспочвенно. Но тот хотя бы в плен к Карлу XII с глубокого бодуна не попадал.

Расплачиваться за княжескую невоздержанность пришлось всей стране. В плену Василия решили убить, но потом все-таки отпустили с условием выплатить громадный выкуп в 20 000 руб. и испоместить у себя в княжестве татарского царевича Касима с отрядом. Царевичу был отдан город Городец Мещерский (нынешний Касимов). Появилась новая этнографическая группа татар — касимовские татары. Вот такие-то последствия одной небольшой пьянки. Так что, уважаемый читатель, когда наутро после весёлого корпоратива вы недосчитаетесь денег в кошельке, пуговиц на пиджаке и зубов во рту — не печальтесь: вспомните Василия II, и вам полегчает.

Пиры были значительным событием в жизни древнерусского общества даже в том случае, если не имели столь разрушительных последствий. Случаи масштабных пиров фиксировались в летописях. Княжеские, монастырские, купеческие… Пир — это, конечно, не только питиё, но и еда. Вот как описан богатый пир в «Слове о богаче и Лазаре», популярном на Руси в XII в.: «На обеде его прислуживают многие; сосуды златом скованы и серебром; яств множество различных — тетерева, гуси, журавли и рябчики, голуби, куры, зайцы и олени, вепри, дичина, пироги, печение, птицы. Множество поваров работают и трудятся в поту, многие бегают, носят блюда на перстах, обмахивают с боязнью. Иные же серебряные умывальники держат, иные склянки с вином носят, чаши огромные позолоченные, кубки и котлы, питие же многое — мёд и квас, вино, мёд чистый, мёд перцовый… и т. д.»