А Мец - Предисловие к книге Владимир Шилейко, Пометки на полях, Стихи

{10} По ходатайству старшего хранителя Е. Придика директору Эрмитажа графу Д.И. Толстому: "Владимир Казимирович один из лучших знатоков клинописи и ассириологии не только в России, но и за границею, и специальные труды его по достоинству оценены европейскими учеными, помещавшими его статьи в своих лучших на учных журналах. Он в течение ряда лет работал над ассирийскими и клинописными памятниками Эрмитажного собрания, и я неоднократно имел возможность убедиться в удивительных и всесторонних познаниях его в области истории, религии и письменности ассирийского народа он знает также прекрасно семитские языки и египетские иероглифы. Ввиду в высшей степени бедственного его материального положения настоятельно прошу Ваше сиятельство исходатайствовать ему одновременно и назначение ему ассистентского оклада жалованья, ибо дать погибнуть столь гениальному и выдающемуся ученому оставалось бы вечным позором для России, не умевшей оценить по заслугам одного из самых достойных своих научных деятелей" (ОР Гос. Эрмитажа. Ф. 1. Оп. 13. Ед. хр. 949. Л. 1-1 об.).

{11} О времени знакомства Шилейко с семьей Лозинских писала в своих воспоминаниях Т.Б.Лозинская: "Постоянным нашим гостем в годы 1911-1916 был молодой ученый-востоковед В.К.Шилейко" (архив М.Л. Лозинского). Воспоминания написаны ею в 1946 году, и даты в них могут быть неточными.

{12} Они в изложении (публикатора В. К. Лукницкой?) и в извлечениях содержатся в нескольких публикациях дневников П. Н. Лукницкого, но не включены (как и некоторые другие известные по печати материалы архива Лукницкого) в итоговую двухтомную публикацию: Лукницкий П.H. Acumiana: Встречи с Анной Ахматовой. Т. 1. 1924-1925. Paris, 991; Т. 2. 1926-1927. Париж; Москва, 1997.

О знакомстве с Гумилевым см.: Лукницкая В. История жизни Николая Гумилева // Аврора. 1989. No 2. С. 111. О встречах и разговорах с Гумилевым в 1912-1913 годах воспоминания Шилейко приводятся в кн.: Гумилев Н. Стихи. Поэмы. Тбилиси, 1988. С. 48 и след.

{13} По письму К. Мочульского к В. Жирмунскому 22 октября 1912 года, см.: Письма К. В. Мочульского к В. М. Жирмунскому / Вступ. статья, публ., примеч. А. В. Лаврова // Новое литературное обозрение. 1999.No 1 (35). С. 146.

{14} Остается неизвестным полный текст упомянутых в примеч. 12

{15} Цит. по: Иванов Вяч. Вс. Одетый одеждою крыльев. С. 13 ("Суббота" - ст-ние "Я думал: все осталось сзади..."). В том же антураже "поэт и вечный студент Ш." предстает в "Петербургских зимах" Георгия Иванова (Иванов Г. Собрание соч.: В 3 т. М., 1994. Т. 3. С. 35; криптоним раскрыт в кн.: Очеретянский А., Янечек Дж., Крейд В. Забытый авангард. Кн. 2. Нью-Йорк; СПб., 1993. С. 277, см. также в рецензии Р. Д. Тименчика на собр. соч. Г. Иванова: Новое литературное обозрение. 1996. No 16. С. 342). Т.Б. Лозинская в цитированных выше воспоминаниях также писала о Шилейко: "Пил он главным образом пиво, проводя целые часы в трактире, в одиночестве".

{16} Вместо подписи Пяст поставил монограмму, напоминающую буквы гамма и ипсилон греческого алфавита.

{17} Почти все названные в письме имена известны в связи с "Собакой" по публикации: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы "Бродячей собаки" // Памятники культуры. Новые открытия. 1983. М., 1987. С. 160-257. В.К. Шилейко на приглашение откликнулся и был на чествовании Пронина: Там же. С. 246 (примеч. 51). Письмо написано на бланке "Странствующего Энтузиаста", об этом начинании Пронина см.: Там же. С. 164. Бела-головочных - игра словами Бел (библейский Ваал) - аккадское божество, и белая головка, т. е. водка. АПОКОЛИКИНТЕСИС (греч.) - искаженное АПОКОЛОКИНТОСИС (греч.) (превращение в тыкву, "отыквление") - сатира Сенеки-младшего, пародийный апофеоз императора Клавдия. Evocatio - воззвание, обращение (лат.).

{18} Пяст В. Встречи / Вступ. статья, подготовка текста и примеч. Р. Тименчика. М., 1997. С. 191. Пяст продолжает, делая оговорку: "...хотя отнюдь не он, а, конечно, неистощимый Мандельштам был автором и изобретателем ее, первого стихотворения, написанного этой формой:

Вуайажор арбуз украл

Из сундука тамбур-мажора.

- Обжора! закричал капрал:

- Ужо расправа будет скоро".

{19} Иванов Г. Китайские тени // Иванов Г. Собр. соч. Т. 3. С. 229; об участии Шилейко в сочинительстве шуточных стихов см. там же, с. 227.

{20} Лукницкий П. Н. Acumiana. Т. 2. С. 18. Еще один каламбур Шилейко конца 1920-х годов: "Анна Андреевна ездила в Москву, где между прочим ей предложили принять участие в руководстве работой Ленинградского отделения ВОКСа. Шилейко сказал: - Ну тогда в Москве будет ВОКС populi, а в Ленинграде-ВОКС Dei" (Гинзбург Л. Человек за письменным столом. Л., 1989. С. 74. ВОКС - Всесоюзное общество культурных связей с заграницей).

{21} РНБ. Ф. 1073. Ед. хр. 1891. Шилейко жил в это время в Москве, Ахматова - в квартире Шилейко в Мраморном дворце, где на ее попечение был оставлен сенбернар Тап (Таптан).

{22} Пяст В. Встречи. С. 184. Шкловский также вспомнил этот эпизод в кн. "Жили-были" (М., 1966. С. 259). Диспут проходил в "Бродячей собаке", см.: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы "Бродячей собаки". С. 221. В. Пяст во "Встречах" дает несколько стилизованную портретную характеристику Шилейко: "Насколько он выглядел молодым, настолько старым, ветхим, согбенным под каким-то безмерным бременем лет казался другой частый гость "Собаки", поэт и ученый Шилейко. Шилейко еще гимназистом вступил в переписку с Лондонскими египтологами и ассириологами; он, еще не кончив университета, был чуть ли не действительным членом Академии Наук (куда, например, многолетний профессор и декан филологического факультета Ф. А. Браун был допущен лишь в качестве научного сотрудника ). Шилейко, как и его единственный в Петербурге учитель, покойный профессор Тураев,- и то могший научить чему-нибудь Шилейко лишь в филологическом, отнюдь не в лингвистическом отношении,- оба они напоминали зараз и бородатых воинов с вывернутыми плечами с архаических древнегреческих сосудов и с ассирийских росписей, - и оживших египетских мумий, несущих на себе весь прах веков под своими длинными сюртуками современного покроя" (С. 183-184). Л.Рейснер в "Автобиографическом романе" солидарное отношение Цеха поэтов к ее стихам, "пропитанным гарью близкого социального пожара", передает через реакцию В.К.Шилейко ("Полный отвращения, Шилейко направился к выходу"), приписывая ему тем самым одну из доминирующих ролей в выступлениях Цеха в "Бродячей собаке", и приводит характеристику, основанную, вероятно, на действительных его "собачьих" импровизациях: "Востоковед и ученый, он любил стих в оправе времени, видел Блока, пишущего рунами, размеренного Брюсова в рельефе на металлических кованых воротах Фив, Андрея Белого в тех неразгаданных письменных знаках, которые опоясывают обломки мертвых городов, памятники рас, исчезнувших с лица земли, или могилы друидов" (Из истории советской литературы 1920-1930-х годов: Новые исследования и материалы. М., 1983 (Литературное наследство. Т. 93). С. 208). Приведем также портрет В.К.Шилейко из "Пережитого" Елены Афанасьевны Грековой (1875-1937) писательницы, жены известного хирурга И. И. Грекова: "Очень интересным гостем моих вторников был В. К. Шилейко, ученый-ассириолог, поэт и остроумнейшая личность. Бледный молодой человек с поднятыми плечами, сутуловатый, в очках, красивый, но без нескольких зубов, с палочкой, он говорил почти шепотом. Странный вид, точно выходец из тьмы далеких тысячелетий, которые он изучал, вроде какого-нибудь шумерийца Алилиены. Он был женат на художнице С.А.Краевской, впоследствии женился второй раз на Анне Ахматовой. Я знаю, что первой жене он запрещал пудриться, завивать волосы и делал сцены в духе Шекспировского мавра. Изучение тысячелетних вотивных надписей не изменило сердца с его слабостями.