Рой Медведев - Солженицын и Сахаров

20-27января 1974 года

О высылке А. И. Солженицына за границу

14 февраля читатели "Правды" и "Известий", а также других газет прочли на последней странице краткое сообщение ТАСС о том, что "лишен гражданства СССР и выдворен за пределы Советского Союза Солженицын А. И.". Кто такой Солженицын, в сообщении ТАСС не указывалось. Впрочем, уже с 15 февраля все газеты стали публиковать письма и заявления как известных деятелей культуры, так и рядовых рабочих и служащих в поддержку Указа Президиума Верховного Совета СССР о лишении Солженицына советского гражданства. Ничего не зная о книгах Солженицына, которые в последние 8 лет публиковались только за границей, эти люди считают своим гражданским долгом послать ему вдогонку самые отборные ругательства и даже прокля

174

тья. И в эти же дни тысячные толпы простых граждан и почитателей Солженицына встречали его в городах Европы с возгласами: "Браво Солженицын!", а сотни корреспондентов преследовали его по пятам, стараясь поймать каждое его слово. Главы почти всех стран Запада уже заявили о готовности предоставить Солженицыну политическое убежище. Поистине "нет пророка в своем отечестве".

Некоторые из зарубежных друзей и почитателей писателя, осуждая в принципе решение Советского правительства, говорят и о том, что, узнав об этом решении, они все же вздохнули с облегчением. Несомненно, вздохнули с облегчением и многие из руководителей СССР; им кажется, что они сумели, наконец, вырвать столь болезненную для них занозу. И хотя рана еще долго будет кровоточить и причинять беспокойство, они надеются, что она постепенно заживет и забудется.

Публикуя "Архипелаг ГУЛАГ", Солженицын знал, что это вызовет негодование в правящих кругах СССР, и что он идет на большой риск. Он заявил, что он и его семья готовы ко всему. Любое наказание за взгляды и убеждения, изложенные в художественном, публицистическом или научном произведении, незаконно. Но если бы Солженицын имел бы возможность выбора, он предпочел бы, несомненно, не изгнание, а ссылку в Сибирь или даже тюрьму. Но это означало бы и длительное молчание, тогда как высылка за границу при всей болезненности этой акции и для всех нас, и для самого писателя, не закрывает ему дороги к дальнейшему творчеству. Ошибаются те западные газеты, которые пишут, что Солженицына ждет на Западе духовная смерть.

Высылка Солженицына за границу - это моральное поражение нашего руководства, которое не могло ответить на брошенное ему обвинение, но и не решилось на привлечение Солженицына к судебной ответственности, хотя бы и при закрытых дверях.

Но, конечно, трудно считать эту акцию и победой Солженицына; он стал жертвой произвола, над ним совершено насилие, он потерял возможность ходить по родной земле, слышать вокруг себя русскую речь, общаться с друзьями. И, конечно, голос Солженицына будет звучать из Швейцарии, Франции или Норвегии гораздо слабее, чем он звучал из Москвы. Высылка Солженицына - это невосполнимая потеря для внутренней оппозиции всех направлений. Но это также важный выигрыш для российской эмиграции, которая в последние годы все более пополняет

175

ся за счет людей, имеющих не только друзей, но и немалый авторитет на своей родине - обстоятельство, последствия которого сегодня трудно предсказать.

Нетерпимое к оппозиции советское руководство не слишком часто высылало за границу своих политических противников, критиков и оппозиционеров, предпочитая просто лишать их свободы (а в прежние времена и жизни) или вынуждая к молчанию одной лишь угрозой лишения свободы или работы. Но еще более редки в нашей стране случаи, когда человека, активно выступающего против власть имущих и предпочитающего тюрьму, ссылку или даже насильственную смерть, силой выдворяют за границу. Пожалуй, в нашей истории был один случай, сходный с выдворением Солженицына. Я имею в виду судьбу Л. Д. Троцкого, отправлен-ного сначала в Казахстан, а затем на Принцевы острова в Мраморном море.

Западная печать уже давно называла Солженицына "видным лидером оппозиции в СССР". Но на этом, пожалуй, и кончается его сходство с Троцким. Ибо Солженицын не возглавлял никакого политического движения, никакой группы, никакой организации. Однако со своим могучим талантом, несравненным мужеством, твердостью характера, со своей поразительной трудоспособностью Солженицын один заменил собой целую партию или движение; он бросил вызов самому сильному государству на земном шаре и в течение многих лет вел единоборство, за которым с вниманием и волнением следил весь мир.

У Троцкого в 1928 году было еще много последователей и приверженцев внутри нашей страны, особенно среди партийной интеллигенции и молодежи. Когда в Москве распространился слух о возможной высылке Троцкого, тысячи людей собрались у Ярославского вокзала, и некоторые из них ложились на рельсы. Пришлось отложить на несколько дней высылку этого опального политика. Но у Солженицына не так уж много приверженцев в нашей стране, так как его главные книги практически неизвестны советскому читателю. Но он сумел завоевать себе мировую аудиторию, его читают и чтут десятки миллионов людей доброй воли во всем мире, и с этим нельзя было не считаться. Главным оружием Солженицына было слово, и он владел этим оружием с поразительным искусством. Судьба Солженицына показывает огромную роль и большие возможности слова в наше время, но она показывает также силу тех барьеров, которые стоят на пути свободного слова в нашей стране, барьеров, через которые не

176

смог проникнуть и столь могучий голос. По степени отрицания существующих в нашей стране политических институтов и господствующей идеологии Солженицын стоял на самых радикальных позициях. Он был сторонником "Вех" или веховцем только в своих оценках революционных деятелей и революционных партий прошлых эпох. Применительно к сегодняшним условиям и порядкам в нашей стране как раз Солженицын больше всего похож на самых неистовых революционеров, тогда как большинство из нас является всего лишь скромными реформистами.

Лично я не разделяю ни политических, ни религиозных убеждений Солженицына. Я думаю, что с солженицынских позиций невозможно создать реальную альтернативную политическую и нравственную платформу для развития нынешнего советского общества. Но я не только отношусь к взглядам Солженицына с уважением и пониманием, но считаю даже, что его позиция позволяет ему видеть и критиковать многие из тех недостатков, которых мы не видим или с которыми мы привыкли мириться. Главное в книгах Солженицына это тема несвободы. Как писал недавно один из друзей Солженицына, именно ему удалось лучше других высказать то, чего не сказали миллионы умолкших: казненных, убитых, замученных пытками, каторжным трудом, чего не говорят миллионы безмолвных: - обманутых, запуганных или скованных вязкой рутиной.