Итоги Итоги - Итоги № 13 (2012)

— Почему «Милый друг»? Популярную книгу киношники захватали и во многих случаях, особенно в телеверсиях, опошлили.

— В уникальной комбинации эгоизма, мужской силы и цинизма, которые источает Жорж Дюруа, есть для меня неотразимое очарование. И я, и актер Роберт Паттинсон, которого я пригласил на эту роль, просто влюбились в нашего Жоржа. Кроме того, вещь эта в Англии не сильно захватана. У нас Мопассан не входит в обойму часто экранизируемых классиков, таких как сестры Бронте или Диккенс. Последнюю экранизацию «Милого друга» сняли в 1947 году с Джорджем Сандерсом в главной роли. Правда, в 70-е на Би-би-си сделали сериал по «Милому другу». И все равно не сравнить экранизируемость этой вещи с «Джейн Эйр» или «Большими надеждами». Согласитесь, Жорж Дюруа — очень узнаваемый и сегодня тип бездарного журналиста, готового на все, лишь бы сделать карьеру и стать частью высшего света.

— Вы считаете Дюруа бездарем?

— Нет, конечно. У него два главных таланта. Он умеет покорять женщин. И у него огромная тяга к жизни. Меня изумляют люди с таким колоссальным инстинктом выживания. Конечно, при этом Жорж готов идти по трупам.

Главное, чем эта история отличается от трафаретных мелодрам Голливуда, — это love story между Жоржем Дюруа и Жоржем Дюруа. История о том, что выгодно быть пустышкой, не иметь воображения и транслировать чужие мнения и вкусы. Дюруа пуст. И его женщины легко изобретают для себя личную и удобную им версию Жоржа. Думаете, это фантазия Мопассана? Нет же, оглянитесь по сторонам: огромное количество пустотелых личностей живут себе припеваючи. А талант очень часто становится препятствием к преуспеванию.

— Амурные похождения Дюруа имеют фоном реалии Франции конца XIX века. Они весьма похожи на сегодняшние. Эта похожесть вас, очевидно, тоже заинтересовала.

— Знаете, что изменилось с той поры? Только костюмы (смеется). То, что проделывают в «Милом друге» министр и издатель газеты, сегодня называется инсайдерским трейдингом. Они сказочно обогащаются, обладая доступом к конфиденциальной правительственной информации. Очень много аналогий с нашим временем. Массмедиа манипулируют ситуацией и вступают в тайные сговоры. Правительство нелегально вторгается в арабскую страну с целью завладеть там природными ресурсами, при этом наводя тень на плетень. Ловкачи и карьеристы умудряются пролезть на самый верх, имея при этом очень мало способностей.

— Роберт Паттинсон — актер номер один по популярности у молодежной аудитории мира после того, как сыграл влюбленного вампира в культовом сериале «Сумерки». Как вам удалось уговорить его?

— Роберт прочитал мою книгу «Актер и мишень», которая, кстати, вышла в России раньше, чем в Англии. Сказал, что ему интересно со мной поработать. Поставил жесткое условие — мы с ним один на один репетируем целый календарный месяц. Практика, абсолютно неслыханная в кино! Главное, чего я от него добивался, — глубины проникновения в образ. Роберт работал увлеченно и серьезно. Никакой звездной болезни, никаких фанатов вокруг. Скромный, вникающий в суть работяга... Я относился к нему, как и к другим актерам, с тем же набором требований. Так же как, например, к моим любимым русским актерам Александру Феклистову и Игорю Ясуловичу.

— В некоторых киноадаптациях Жорж выглядит секс-монстром, замаскированным дьяволом. Как тут не вспомнить вампира из «Сумерек»...

— Меня монстры любого типа не привлекают. Нужно, чтобы персонаж вызывал сочувствие, симпатию, даже если он антигерой. В каждом из нас сидит такой Жорж. Такие парни есть везде — в армии, в церкви, в университете, в государственных ведомствах, в бизнес-корпорациях. Каждый из нас может совершать ужасные поступки, которые совершает Жорж. Две вещи нас останавливают — смирение перед Богом и индивидуальный волевой выбор. Человек чертовски сложен в своей душевной организации. И я полагаю, что внутренняя жизнь вбирает в себя бездну драм, трагедий, нереализованных амбиций и мечтаний.

— Горькая ирония в том, что Мопассан писал про бурные любовные похождения «милого друга», страдая от сифилиса. А эпитафия на его могиле будто провожает Жоржа Дюруа: «Я жаждал многого и ни от чего не получал удовольствия».

— Увы, Мопассан сошел с ума. Я полагаю, его ужасало, что где-то в глубине он ощущал себя немножко Жоржем. Но ключевое отличие Ги от Жоржа, что Ги имел большущий талант. Правда, завистники стремились поколебать его уверенность в своих силах. Я надеюсь, он умер, зная, что он гений. Мне очень близка античная традиция, в которой Эрос и Танатос, инстинкт любви и инстинкт смерти, нерасторжимо связаны между собой. Мы только что поставили спектакль «Нельзя ее развратницей назвать» по пьесе Джона Форда. В Лондоне он имел большой успех, сейчас везем его в Нью-Йорк, и в будущем я бы очень хотел привезти его в Москву. Я упоминаю эту старинную пьесу, поскольку она тоже об этой связке — секс и смерть. Половой акт есть всегда маленькая смерть. Тень смерти неустранимо витает над плотскими утехами. Жорж видит смерть вблизи, когда умирает Форестье, и эту сцену мы сохранили. Она чрезвычайно важна.

— Жоржем движет зависть к тому же Форестье, к издателю, ко всем, кто успешнее и богаче его. Разве не так?

— Конечно! Зависть — главная темная сила, правящая миром, главное табу жизни, о котором тщательно умалчивают. У Шекспира Отелло одержим ревностью, а Яго — завистью. Признать, что ты ревнуешь, как-то легче. В зависти есть что-то грязное, неприличное, поэтому гораздо труднее признаться, что ты завидуешь. О ревности говорят много и спекулятивно, а зависть скрывают. Зависть нерасторжимо связана с эгоизмом. В душе каждого человека идет бесконечная дуэль с сидящим внутри эгоистом. Самые опасные люди в мире — те, кто отрицает в себе эгоизм и тщеславие. Самые завзятые циники и самовлюбленные эгоисты на поверку оказываются самыми большими дураками. Просто они никогда в этом не признаются. Я знаю людей, которые прожили жизнь впустую, потому что единственное, о чем они думали, — как бы заработать побольше денег. Большинство людей стремятся к успеху, чтобы заглушить в себе проклятое чувство зависти. Люди хотят иметь большой дом, дорогую машину, много денег, власть. Но чем больше человек получает, тем сильнее чувство зависти к тем, у кого благ больше.

— Вы пригласили трех известных актрис — Кристин Скотт Томас, Уму Турман и Кристину Риччи — на роли «женщин Жоржа». Чем они вас привлекли?

— Они серьезные актрисы. С Кристин Скотт Томас мы дружим лет пятнадцать. Она часто бывает на моих спектаклях. У нее всегда свой, сугубо оригинальный рисунок роли. Кристина Риччи играет свой тип героинь, ее ни с кем не спутаешь, Ума Турман — свой, она тоже очень своеобразна. Мне было важно соединить, сплавить их в единый ансамбль. Без их встречных усилий мне бы это не удалось сделать.