Сергей Кара-Мурза - Манипуляция сознанием 2

Отвечает публицист либерально-проамериканского толка А. Кабаков:

«А. Кабаков: Меня меньше всего интересует вопрос, почему именно через 15 лет. Но меня очень заинтересовало то, что сказали Геннадий Андреевич [Зюганов, говоривший о левых тенденциях в мировой политике] и Александр Андреевич [Проханов, утверждавший, что в мировой политике доминируют либеральные тенденции]. С Геннадием Андреевичем я согласен, все дело в покраснении мира. Все дело в том, что происходит в Латинской Америке, все дело в том, что, на мой взгляд, происходит и в Европе, где тоже абсолютно налицо полевение. И в этом смысле я не согласен с Александром Андреевичем. Никакой экспансии либерализма в последнее время нет, а есть, на мой взгляд, серьезнейший кризис либерализма. Но именно поэтому, я думаю, сейчас и своевременно поставить вопрос о преступности, нигде не сказано, Советского Союза, советской власти, сказано — тоталитарных коммунистических режимов. И то, что сейчас происходит на южноамериканском континенте, когда выступают такие фигуры, как Уго Чавес, например, именно это навело на мысль инициаторов резолюции. Я не знаю кого, меня, например, наводит на мысль, что если сейчас не напомнить о том, чем это кончается, то этим и кончится. Вы понимаете, о чем я говорю, да?

Ведущий (В. Познер): Я понимаю.

А. Кабаков: Если не напомнить о том, что коммунистическая идеология, которая создала коммунистические режимы, рано или поздно через эти режимы приходит к тоталитаризму и, следовательно, к преступной организации общества, то все пойдет дальше. Уго Чавес будет восприниматься именно так, как он воспринимается — борцом за свободу».

В данном случае не имеет смысла рассматривать интереснейший момент: два виднейших левых идеолога — Зюганов и Проханов — говорят вещи, принципиально противоположные. Важно, что Кабаков сознательно ставит знак равенства между «тоталитаризмом», «коммунизмом» и «преступной организацией общества». Уже в выстраивании этой смысловой цепочки (одно утверждение автоматически следует из другого) применяется использование допущений как аргументов (10), «лукавые термины» («тоталитаризм», «преступная организация общества» — 15.1) и навязывания жертве своего мнения (манипулятор даже не оговаривается, что кто-то может считать иначе, например, что в России, благодаря либеральным реформам «организация общества» как минимум не менее преступная, нежели в СССР четверть века назад — 26). Здесь также присутствует еще и «кретинизация» вопроса (5.3). В одну «кучу», именуемую им «коммунизмом», манипулятор пытается свалить столь разные явления, как советский «коммунизм» (если кто забыл: «коммунизм» в СССР декларировался как цель, которая так и не была достигнута), «коммунистическую идеологию» «красных кхмеров» Пол Пота, которых успешно били и свои, кампучийские, и вьетнамские коммунисты, и националистический «социализм» КНР.

Главное же, что добивается манипулятор подобной трактовкой вопроса, — навесить на «коммунистические» идеологии однозначно отрицательный ярлык, придав им облик исчадий ада. Это типичная «демонизация»: сваленные, как отмечалось, в одну «кучу» разнородные политические и даже культурно-цивилизационные течения объявляются чем-то одним «нехорошим», заслуживающим осуждения.

Манипулятор, правда, пытается найти лазейку, чувствуя логическую нестыковку: «нигде не сказано, Советского Союза, советской власти, сказано — тоталитарных коммунистических режимов». Этим он стремится вывести из обсуждения пример СССР, который ни один нормальный человек не назовет преступным (что — и Гагарин тогда «преступник»?!). Однако это — ложь прямая (18.1): сама по себе резолюция ПАСЕ действительно не содержала ЮРИДИЧЕСКИ оформленных претензий в адрес СССР-России. Однако инициаторы этой резолюции, «страны Балтии» и Польша, вряд ли стали бы выдвигать претензии к столь «близкой» к ним полпотовской Кампучии. А вот «вина» СССР у них стала уже дежурной темой.

Таким образом, «уходя» от детализации и объяснений, манипулятор вешает на ВСЕ «тоталитарные коммунистические режимы» ярлык «абсолютного, необсуждаемого зла».

Сюда же он приплел такого типичного «тоталитарного коммуниста», как Уго Чавес. Это объясняется тем, что для человека ортодоксально европоцентристского, «американоцентристского» всякий, кто не принимает навязываемый евро-американской Системой порядок действий, является опасным бунтовщиком и потенциальным «чудовищем»-коммунистом.

Данный случай — полная противоположность предыдущему. В задачу манипулятора входит идеализация предмета манипуляции. Для этого рассматриваемому предмету приписываются несуществующие положительные качества или гипертрофируются крайне несущественные имеющиеся. Все, что имеет или может иметь отношение к предмету манипуляции и может выставить его в лучшем свете перед реципиентом, подбирается, суммируется и выдается как наиболее характерные и типичные его особенности.

Все отрицательные качества, наоборот, тщательно скрываются и объявляются либо абсолютно не свойственными рассматриваемому предмету манипуляции, либо исчезающе мелкими величинами, либо «происками врагов» предмета манипуляции, которые задались своей целью «опорочить его честное имя».

В результате жертва манипуляции видит перед собой образ, близкий к идеальному, эдакий ангел во плоти. Задача манипулятора — сделать так, чтобы жертва стала относиться к предмету манипуляции максимально хорошо, с симпатией и одобрением. Конечной целью этого является добиться непротиводействия со стороны реципиента процессу реализации планов манипулятора, если они связаны с усилением, развитием или повсеместным установлением предмета манипуляции.

«Сияющее обобщение» используется манипулятором при необходимости предмет манипуляции (некую политическую или культурную «силу») выставить в максимально выгодном свете. Это может быть в том случае, когда аудитории (жертве манипуляции) предлагают некий новый «ориентир», на который «стоит равняться», брать его за пример и как следствие — менять неудобный манипулятору стереотип поведения на тот, который манипулятору удобен (и опасен для жертвы). Так было в период конца 80-х — начала 90-х годов XX века, когда «западный образ жизни», «капиталистическую организацию труда», «маленькую и удобную безработицу» представляли лучшим вариантом организации социально-экономических отношений внутри государства. Манипуляторы тогда создавали у западного общества устойчивый имидж «потерянного [нашим народом] рая на Земле» — дескать, там ВСЕ настолько хорошо, что лучше и быть не может! О недостатках, разумеется, умалчивалось…