Стаффан Скотт - Династия Бернадотов: короли, принцы и прочие…

Перечень любовниц Карла, как уже упомянуто, весьма велик, и по именам мы знаем прежде всего тех, что принадлежали к высшему кругу. Есть в их числе еще одна Спарре, Сигрид, которую, к его большой досаде, отослали подальше от двора; среди многих других можно назвать и «метрессу Гернандт», по имени Эдвардина, которую «маменька долго приберегала для этой цели», и простенькую, но очаровательную Ханну Стюрелль (Шернблад), которую поселили в Венторпе рядом с любимым дворцом Карла, Ульриксдалем. Его заботы о ее благоденствии простирались вплоть до подробного перечня домашней утвари и до фортепиано, взятого для нее напрокат.

На последнем этапе самой примечательной из любовниц была Вильгельмина Шрёдер, серьезная молодая сконка, женщина работающая, собиравшаяся стать телеграфисткой, получившая место в почтовой конторе Хеллестада, что к западу от Норрчёпинга, и лишь время от времени приезжавшая в столицу к своему августейшему любовнику — пока поездки не стали чересчур утомительными и Карл не устроил для нее квартиру в Стокгольме, на Дроттнинггатан, 72. Позднее она вышла за барона Терсмедена и на старости лет написала мемуары.

Вперемежку с этими достаточно длительными романами случались, по единодушным свидетельствам современников, и несчетные дамы на одну ночь — и обычные женщины, и представительницы древнейшей профессии.

Но сколько бы подобное поведение ни осуждалось церковью и другими поборниками морали, репутации короля оно никогда не вредило. То, что Андерссон с Петтерссоном едва ли стерпят у Лундстрёма, королю, по их мнению, вполне к лицу. Пожалуй, здесь опять-таки слышны отголоски давней эпохи, когда свейским конунгам вменялось в обязанность прилюдно заниматься в языческих капищах любовью с богиней плодородия (надо надеяться, с некой заместительницей деревянной скульптуры), дабы взамен она даровала добрый урожай. Королям должно гоняться за женщинами, иначе жди неурожая, считали древние свей.

Издавна королям дозволялось разделять свою любовную жизнь (отвлекаясь от чисто династических обязанностей) и политику. В шведском политическом развитии Карл XV занимает любопытное промежуточное положение. С одной стороны, при нем проводились важные политические реформы, против коих он, судя по всему, не возражал, несмотря на свою консервативную позицию. С другой же стороны, с Карла XV — опять-таки несмотря на его консервативную позицию — всерьез начинается развитие в направлении к конституции 1975 года, которая гласит, что король не имеет вообще никакой власти, даже на бумаге, а выполняет сугубо представительские функции.

Карл Юхан правил как самодержец в силу своей личности, благодаря чему имел больше власти, нежели предписывал основной закон. Оскар I в целом продолжал править как его отец, просто по инерции, однако его либеральные взгляды во многих областях (кроме тех, что касались собственной его власти) и демонстративное отмежевание от отцовской пышности и помпы, естественно, направили развитие к Карлу XV, который очень хотел править так же, как его дед Карл Юхан, но просто-напросто не смог. По ряду причин.

Во-первых, количество государственных дел росло и становилось все менее обозримым.

Во-вторых, короля не интересовали детали, он предпочел бы заниматься делами в общих чертах. И делегировал полномочия скорее от лени, чем по убеждению. Ему больше нравилось проводить два-три дня в неделю у себя в ателье и писать свои симпатичные картины.

В-третьих, когда он действовал самостоятельно, его частенько подводила импульсивность. Как только стал королем, он вознамерился исполнить обещание, которое в бытность наместником дал норвежцам: упразднить это самое наместничество, каковое норвежцы считали унижением. Однако шведское правительство заявило, что по ряду причин это невозможно, и королевское обещание превратилось в пустой звук.

С политическими обещаниями такое случается нередко, кто бы их ни давал — министры, президенты или коронованные особы. Но так не должно быть, если ты желаешь быть королем в самом прямом смысле, каким мыслил себя Карл XV.

Второй случай — обещание Карла XV помочь войсками Дании в конфликте 1863 года с Германией по поводу пограничных территорий. Правительство и тут сказало «нет» — но кое-кто утверждает, что не один король поставил себя в затруднительное положение, на самом деле поначалу Карл XV и правительство были в целом согласны, однако затем Карл зашел слишком далеко и в итоге сел в калошу.

При Оскаре I реформы нередко исходили от самого короля или активно им поддерживались. В правление же Карла XV крупные политические реформы обыкновенно инициировались правительством, в первую очередь Луи де Геером [26] Де Геер Луи (1818–1896) — барон, политик, глава правительства в 1858–1870 и в 1876–1880 гг. и Юханом Августом Грипенстедтом [27] Грипенстедт Юхан Август (1813–1874) — барон, политик, министр финансов в 1856–1866 гг. . Это касается муниципального законодательства, беспошлинной торговли, свободы вероисповедания, а также, разумеется, большой реформы риксдага в 1866 году. Эта последняя к моменту ее проведения более чем назрела и, как многие другие демократические успехи парламентаризма, носила тот же парадоксальный характер. Большой с точки зрения демократии шаг вперед привел к политике, которая представлялась значительным шагом назад в глазах тех, кто работал в пользу реформы. Кто после упразднения сословного риксдага получил в Швеции невероятно возросшую власть? Крестьяне. Разделяли ли они взгляды демократических реформаторов? Конечно, нет, они были консервативны, реакционны и не одобряли все и всяческие государственные расходы, на какие бы прекрасные преобразования оные ни предназначались.

Само собой, Карл с его воспитанием, с его позицией как короля также и Норвегии (где он именовался не Карлом XV, а Карлом IV) и сентиментальной натурой был горячим поклонником скандинавизма. Более того, его скандинавизм всегда включал довольно конкретные планы стать еще и королем Дании; в период конфликта этой страны с Германией из-за Шлезвига и Гольштейна беспорядки приобрели огромный размах, и шведский посланник в Копенгагене в 1863 году доносил, что правительство «в большом своем смятении готово пойти на все, даже на династическую унию, конфедерацию, общую конституцию и союзный парламент». В отношениях с Данией опять-таки присутствуют иронические моменты. Карл никогда не отказывался от своих планов завладеть датской короной, но в конце концов вместо этого выдал дочь за будущего датского короля.

В марте 1871 года от воспаления легких умерла королева Ловиса. Овдовевший король писал элегические стихи, однако же примешивая к скорби планы на будущее. В свои сорок пять лет он был энергичен и полон сил, проблемы с ногами отошли в прошлое, как, по-видимому, отступила и донимавшая его болезнь желудка. Карл начал подсматривать себе новую жену. Пожалуй, подошла бы молодая польская аристократка Мария Красиньская, вдобавок обладательница огромного состояния. Она не королевских кровей? Но ведь итальянский король Виктор Эммануил благоволит означенному браку и готов удочерить ее. Тогда дети от этого союза получат право престолонаследия.