Дэвид Хогган - Миф о шести миллионах

Книга "Under Two Dictators" ("Под двумя диктаторами", London, 1950) Маргарет Бубер (Margarete Buber) представляет собой воспоминания немецкой еврейки, которая в августе 1940 г. была отправлена в немецкий концлагерь Равенсбрюк, проведя перед этим несколько лет в бесчеловечных и первобытных условиях советского концлагеря. Бубер считалась слишком опасной для того, чтобы её выпустили на свободу в Германии; она отмечает, что была единственным евреем из своего контингента депортированных из России, который не был сразу же выпущен гестапо. Она обнаружила, что условия в Равенсбрюке представляют собой разительный контраст по сравнению с грязью, беспорядком и голодом советского лагеря.

В августе 1940 года немецких концлагерей было немного, а число заключённых было небольшим — в отличии от многочисленных советских лагерей. Мы уже говорили, что число заключённых во всех немецких лагерях на момент начала войны в сентябре 1939 года равнялось 21.300. Большинство этих заключённых были обычными преступниками, а евреи составляли небольшой процент от общего числа. Спустя год войны общее население концлагерей по-прежнему было меньше 40 тысяч, в отличии от миллионов заключённых в советских лагерях.

Лагерь в Равенсбрюке, в котором очутилась Бубер, был безукоризненно чистым, с просторными газонами и цветочными клумбами. Регулярная баня и еженедельная смена белья показались ей настоящей роскошью по сравнению с пережитым до этого. Её первый ужин состоял из белого хлеба, сосиски, маргарина и сладкой овсянки с сухофруктами. Бубер не смогла удержаться и спросила у своей соседки по столу: у них что, 3 августа — праздник? Или, может, какой-нибудь особенный случай? Соседка разинула рот от удивления. Маргарет стала расспрашивать, если еда каждый день была такой хорошей. Соседка ответила, что да, но она не понимает, почему это должно кого-то так сильно радовать? Маргарет не стала объяснять ей, почему.

Свой барак в Равенсбрюке она посчитала настоящим дворцом в сравнении с переполненной грязной лачугой советского лагеря. Её первый воскресный завтрак из гуляша, краснокочанной капусты и картофеля был настоящим пиром.

Бубер провела в Равенсбрюке много лет. К 1943 году лагерь был переполнен. Прежняя чистота исчезла, и многие цветы были вытоптаны. Это стало следствием нескончаемой войны. К концу войны сюда хлынули заключённые из Освенцима и других лагерей. Бубер отмечает, что в начале 1945 года заключённые из Освенцима прибыли "истощёнными и измождёнными". Стоит напомнить, что в это же самое время десятки тысяч беженцев из восточной Германии буквально умирали с голоду.

В январе 1945 года полностью прервалась почтовая связь между заключёнными Равенсбрюка и внешним миром, и воцарилась неразбериха. Наконец, пришёл конец, немецкие охранники разбежались, и наша героиня была освобождена. Она свидетельствует, что условия в лагере в течение длительного периода постоянно ухудшались. Вскоре после её прибытия было введено телесное наказание для серьёзных нарушений, а начиная с зимы 1941–1942 гг. до неё стали доходить злобные слухи о том, что в некоторых случаях практикуются умерщвления газом.

Ещё одна политическая заключённая в Равенсбрюке, коммунистка Шарлотт Борманн (Charlotte Bormann), в книге "Die Gestapo lasst bitten" ("Гестапо приглашает вас") настаивает на том, что слухи о газовых камерах являлись наглыми выдумками, которые среди заключённых сознательно распространяли коммунисты.

Коммунисты так и не приняли Маргарет Бубер в свою группу, поскольку она была заключённой в СССР. Мемуары Шарлотт Борман так и не нашли своего издателя. На процессе в Радштадте во французской зоне оккупации, где проходил суд над администрацией лагеря Равенсбрюк, обвинительная сторона не разрешила ей давать показания. Это была обычная и типичная судьба авторов, пытавшихся представить историю с точки зрения тех, кто отрицал легенду об уничтожении.

Одним из еврейских коммунистов, высланных из Советского Союза и сумевших избежать немецкого заключения на протяжении всей войны, был Александр Вайсберг-Цыбульский (Alexander Weissberg-Cybulski). Он написал книгу "Hexensabbat" (Frankfurt a.M., 1951; Am. ed., The Accused, N.Y., 1951). Вайсберг родился в Кракове и сохранил австрийское гражданство после 1938 года. Он был видным научным инженером во второй советской пятилетке, вплоть до своего ареста во время чистки 1937 года. Альберт Эйнштейн тщетно ходатайствовал за него перед Сталиным в 1938 году. Вайсберг написал самую содержательную книгу (на то время) о гигантских советских чистках. После своей депортации из Советского Союза в конце 1939 года Вайсберг тихо отправился в Краков, где оставался до тех пор, пока в конце войны не был вынужден спасаться бегством от советских оккупационных войск, подходивших к Кракову. Вайсберг был уверен, что немцы сразу же отправят его в концлагерь, и настоятельно просил советские власти разрешить ему отправиться из СССР прямиком в Швецию. Его просьба была отклонена.

Впоследствии Вайсберг написал просто поразительную книгу "Die Geschichte von Joel Brand" ("История Джоэля Бранда", Köln, 1956; Am. ed., Desperate Mission, N.Y., 1958). История Джоэля Бранда вызывала международный интерес с тех самых пор, как 20 июля 1944 г. газета "Лондон таймс" ("London Times") сообщила новость о том, что из Будапешта в Стамбул прибыл Бранд с предложением от Гестапо разрешить эмиграцию одного миллиона евреев из Центральной Европы в самый разгар войны. Гестапо признавало, что такое огромное переселение сильно ударит по немецкой военной экономике из-за необходимости использования немалых транспортных средств. Однако они были готовы приступить к выполнению этого плана в обмен на 10 тысяч грузовиков, которые будут использоваться исключительно на восточном фронте. Не приходится и говорить, что принятие этого плана привело бы к гигантскому разрыву отношений между Советским Союзом и западными союзниками. Тем не менее, один из будапештских еврейских лидеров, Джоэль Бранд, выступал за принятие плана. Это побудило англичан сделать вывод, что Бранд является опасным нацистским шпионом. Он был отправлен в Каир и тотчас же арестован.

Одним из предметов раздора в книге Вайсберга является то, что во время войны немецкие нацисты постоянно следовали зигзагообразной политике — между высылкой евреев из Европы и их физическим уничтожением. Вайсберг с самого же начала признаётся в полном отсутствии документальных источников, доказывавших бы, что Гитлер когда-либо планировал физическое уничтожение всех евреев как таковое, но, несмотря на это, он слепо принимает широко распространённый миф об уничтожении шести миллионов евреев. Он также отрицает то, что Хорти был венгерским защитников евреев, и утверждает, что с 1919 года Венгрия находилась под "террористическом антиеврейском режимом" (Там же, стр. 9).