Георгий Кублицкий - По железной земле

Пожалуй, еще несколько лет назад бригадир — дипломированный техник вызвал бы удивление: раз диплом есть, продвигайся дальше, чего там! Но современная комплексная бригада стала настолько сложным рабочим организмом, что кругозор техника для ее руководителя — в самый раз. Почти все ребята в бригаде со средним образованием, некоторые учатся в вечерних или заочных техникумах, по крайней мере половина владеет двумя-тремя специальностями — как же бригадиру без солидной технической подковки? И хотя тот же Владимир Соколов даже сам преподавал радиотехнику, теперь, стаз бригадиром маляров, переучивается, догоняя Валентина Кочетова: четвертый курс заочного техникума промышленного и гражданского строительства. Его рабочий день плотен до 11 вечера. Ничего, привык. Считает, что армейская закалка и техническое образование вдвое-втрое сокращают время, нужное для достижения «бригадирской зрелости».

— Люди видят: бригадир сам читает чертеж, разбирается в спецификации, может толково поспорить с прорабом, твердо распорядиться — у всех настроение другое, — уверен Соколов. — Чтобы все было без суеты, без нервотрепки. Сначала сам рассчитай да проверь себя, потом давай задание. А то ведь как бывает? «Чтобы к двадцатому числу все было готово!» Реально, нереально, — такому не важно. Очень это мешает соревнованию. Цель должна быть трудной, но реальной.

Бригада Соколова два года соревнуется с бригадой Зинаиды Фрайман. Жалею, что не смог потолковать с «соперницей» Соколова. Только говорил о ней. Дело, по общему мнению, знает, но вот с организацией труда… Бригадира больше влечет к тому, чтобы «навалиться всем скопом». Чуть что — клич: «Девочки, поднажмем!» И на отделку комнаты сразу четверых. А комната небольшая, четверым плацдарма нет, мешают друг другу… «Соколову легче, он мужик, у женщины, да еще семейной, голова домом забита». Я заметил: «А у него чертежами да формулами». Возражают: «Чертежи ему для дела, а домашние хлопоты отвлекают нашу Зинаиду Степановну, это понимать надо».

По-человечески говоря, так оно и есть. Справедливо и то, что «чертежи ему для дела». Растущий у нас слой рабочих-интеллигентов куда легче ориентируется среди сложного технического вооружения. В штукатурно-малярном деле также много новшеств, и, что важно, эти новшества требуют иной, более гибкой и совершенной организации труда. Тут одной смекалки мало. Кроме профессиональной подготовки, нужны и специальные знания, и общая культура, помогающая «отлаживать» рабочий организм бригады в зависимости от меняющихся условий.

В соревновании победа чаще за Соколовым. Торжественно, с оркестром, с тушем отмечали присуждение его бригаде квартального первенства по всему тресту. И тут же пополз слух: Соколову лучший раствор возят. Я далек даже от намека, что навет непременно исходил от кого-либо из бригады, не добившейся на этот раз победы. Не в этом дело. А вот очень хотелось бы, чтобы кто-то из «побежденных» открыто сказал: чепуха, мол, это, всякий разумный человек знает, что на одном растворе, пусть даже самом хорошем, победы, да еще в соревновании всех бригад треста, не завоюешь. Но никто не произнес подобных слов.

Соперничество соревнующихся — дело чистое, благородное. Умение проигрывать с достоинством, не черня соперника и даже защищая его от хулы, ценилось еще в древние времена.

Соревнование не застойно, оно рождает новые формы, порой живые, нужные, иногда требующие более широкой проверки жизнью: в одних условиях они хороши, в других прививаются слабее. Тут, наверное, нужна гибкость в руководстве соревнованием, сочетание форм, а не одностороннее увлечение какой-либо одной.

На стройке Михайловского комбината — штаб горкома партии и комсомольский штаб. Заместитель начальника комсомольского штаба Виктор Жилкин — местный, таз деревни под Железногорском. На третий день после выпускного школьного вечера по комсомольской путевке уехал в Казахстан. (Тут снова и снова подумаешь: сколько характеров формирует эта путевка!) Ребята собрались зеленые, «от мам», готовить не умели, купили по дороге толстую книгу «Кулинария» — оказалась пособием для поваров столовых и ресторанов… Ничего, обошлось, всему научились, пока рыли канал Иртыш — Караганда. Потом армия, стал Жилкин инструктором политотдела по комсомолу. Отслужил, освоил специальность монтажника, организовал комсомольско-молодежную бригаду. Оттуда его и взяли в штаб.

Худощавый, подвижной, легкий, с простодушным лицом и зоркими серьезными глазами, он таскал меня по перекрытиям и лесам, нетерпеливо оглядываясь, если я не поспевал за ним. Рассказывал на ходу, что комсомол стройки соревнуется с комсомольцами, возводящими под Курском атомную электростанцию. Когда мы встретились с Валентином Кочетовым, попросил того подробнее рассказать о соревновании.

— Работаем по соседству с бригадой Михеева, вот видите, рядом, на одной плите, — показал Кочетов. — Бригады примерно одинаковые. Три ряда колонн делаем мы, три — «михеевцы». Работаем локоть о локоть. «Ребята, гляньте, куда Михеев выскочил, это что же такое?» Начинаем шустрить, быстренько проворачивать, чтобы догнать. Интересно получается. Догоняем. А когда и не догоняем.

— Ты о Звереве, о Звереве расскажи, — попросил нетерпеливый Жилкин.

— О Звереве? Можно. С Михеевым у нас соревнование не официальное, просто так. А официально соревнуемся с «атомщиками», с комсомольско-молодежной бригадой Зверева Ивана Ивановича.

Зверев и Кочетов ровесники, обоим по двадцать семь. Бригады комсомольско-молодежные, Курская атомная такая же ударная стройка пятилетки, как и Михайловский горно-обогатительный. Я понимаю Виктора Жилкина: тут дело областного масштаба, честь всей комсомольской организации стройки, «болеющей» за свою бригаду. Но от Железногорска до поселка Курчатов, где живут «атомщики», не так близко. Кочетов съездил к Звереву несколько месяцев назад, а Зверев пока лишь собирается поглядеть, как идут дела у соперника. Жаль, что «не объявленное» соревнование Кочетов — Михеев остается как-то в тени…

Из всех бригадиров Михайловского горно-обогатительного самый большой коллектив, пожалуй, у Эдуарда Квасова.

В двенадцать лет Эдик Квасов, начитавшись книжек про военных моряков, бежал из родной Кинешмы в Севастополь. Бежали втроем. Двое «орлов» скисли и вернулись с первой же станции. Эдуард Квасов добрался до полдороги. На вокзале Курска его, голодного, привели в детскую комнату железнодорожной милиции. Он не хотел возвращаться домой, твердил, что все равно убежит в город-герой…

У таких подростков жизненная колея редко бывает безупречно гладкой, их порой качает от романтических увлечений к разочарованию, а то и цинизму. Но жизнь в труде выравнивает подобные характеры.