Анатолий Божич - БОЛЬШЕВИЗМ Шахматная партия с Историей

Весьма двусмысленный характер носило выступление по данной теме основного докладчика от группы «демократического централизма» Осинского. Осинский объяснил развитие бюрократизма сосредоточением и законодательных, и исполнительных полномочий в одних руках.

Далее он замечает: «По учению буржуазных правоведов, соединение властей ведет к произволу. Но это имело место только для буржуазной демократии. В рабочей и крестьянской демократии законодательные и исполнительные полномочия могут быть объединены, ибо, если сам трудовой народ держит в своих руках всю власть, если он осуществляет ее через сплошную сеть Советов, то произвол, возникающий из соединения властей, будет произволом над самим собой, а такой «произвол», как известно, никого не пугает. Но все это можно считать правильным лишь при одном предположении: если власть соединяется в руках выборных коллегий, как в первое время это у нас и было» [396] Восьмой съезд РКП(б). Март 1919 г. Протоколы. М. 1959. С. 304. . Таким образом, не выступая против тенденции к дальнейшей централизации системы управления, Осин- ский предлагал сосредоточить власть в руках коллегиальных органов, в том числе и Советов, вернувшись кое в чем к опыту 1918 года. Позднее, на IX съезде, Осинский аргументирует свой тезис: «Коллегия — школа взаимного обучения». (И, добавим, коллегия в какой-то степени помогает осуществлять взаимный контроль.) Осинский убежден, что концентрация власти в руках отдельных органов — неизбежный процесс, но заявляет, что грань концентрации полномочий все же была перейдена.

При этом Осинский категорически против хоть каких- то малейших шагов в сторону расширения избирательного права и уступок мелкобуржуазным партиям. Его предложения сводятся к идее втянуть в государственную работу весь пролетарский авангард, «но и только этот авангард» [397] Там же. С. 306. . Многие организационные идеи Осинского брались Лениным на карандаш, хотя особо близких отношений между ними никогда не было. Вот что пишет об Осинском в своей книге С.А. Павлюченков: «Являясь чрезвычайно инициативной личностью, Осинский вечно влезал в оппозицию, постоянно к чему-то призывал, раскачивал устоявшееся и расшатывал авторитеты. В то же время этим-то он и был ценен: выступая с критикой, загадывая вперед, он брал на себя нелегкий и неблагодарный труд первопроходца во многих делах. После 1918 года Ленин не подпускал Осинского к высшим партийно-государственным должностям, держал на отдалении, в провинции (чаще всего, в должности уполномоченного ВЦИК и председателя гу- бисполкома. — А. Б.), но всегда внимательно выслушивал, точнее — прочитывал, его соображения, поскольку личные беседы у них, как правило, не получались и Осинский предпочитал обращаться к Ленину посредством бумаги и чернил. Благодаря сохранившимся в архивах листочкам записок и писем Осинского выясняется, что он находился у истоков самых фундаментальных и важных мероприятий политики военного коммунизма» [398] Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М. 1997. С. 199. . А это говорит о том, что сущность предложений одного из лидеров группы «демократического централизма» сводилась лишь к упорядочиванию организационно-управленческих функций партийно-государственного аппарата, ни в коей степени не выходя за рамки военного коммунизма, и именно по этому пути пошел в 1919–1920 году возглавлявшийся Лениным ЦК. 25 марта 1919 года были созданы Политбюро и Оргбюро ЦК, что предполагало разделение аппарата ЦК для решения чисто государственных и партийных проблем, хотя Политбюро оставалось, без сомнения, высшим партийным органом. Однако, как указывает С.В. Леонов, из 120 вопросов, рассмотренных на первых 15 заседаниях Политбюро, 113 было посвящено государственным, а не партийным проблемам [399] Леонов С.В. Рождение советской империи: власть и идеология. 1917–1922. М., 1997. С. 272. . Пирамида Советов превращалась в декорацию, прикрывавшую партийную диктатуру. Лозунг «Вся власть Советам!», по мнению Ленина, себя исчерпал и более не соответствовал реальной социально-политической обстановке в стране. В самодеятельность масс Ленин больше не верил (если допустить, что он в нее действительно поверил в 1917 году), а контролировать деятельность Советов через партийные организации (фракции) было весьма затруднительно, да и такой контроль не спасал от бюрократизма на местах. Уйти от безобразий бюрократизма Осинский предлагал с помощью административных судов, т. е. органов административного контроля над чиновником, в которые должны быть широко открыты двери всему населению [400] Восьмой съезд РКП(б). Март 1919. Протоколы. М., 1959. С. 309–310. . Как известно, уже в 1920 году органы контроля были реорганизованы и образован Наркомат рабоче-крестьянской инспекции.

На VIII съезде Ленин сделал ценное признание, назвав октябрьский переворот революцией буржуазной: «В октябре 1917 года мы брали власть вместе с крестьянством в целом. Это была революция буржуазная, поскольку классовая борьба в деревне еще не развернулась. Как я уже говорил, только летом 1918 г. началась настоящая пролетарская революция в деревне». (Очевидно, имеется в виду создание комбедов. — А. Б.) [401] Там же. С. 345. Но затем Ленин признает, что революция в деревне была несколько преждевременной, не учитывающей дифференцированный состав крестьянства, и делает вывод: «Нет ничего глупее, как самая мысль о насилии в области хозяйственных отношений среднего крестьянина… Задача здесь сводится не к экспроприации среднего крестьянина, а к тому, что бы учесть особенные условия жизни крестьянина, к тому, чтобы учиться у крестьян способам перехода к лучшему строю и не сметь командовать!» [402] Там же. С. 352. Нет сомнения, что этот тезис был обусловлен пониманием той жесточайшей зависимости, в которой оказалась экономика Советской России, да и само ее существование, от массы среднего крестьянства в условиях гражданской войны. Как только ситуация в 1920 году изменилась, и поддержка крестьян принесла победу над Колчаком и Деникиным, об этом тезисе предпочли забыть, и только новая волна крестьянского движения, а еще более — Кронштадтский мятеж, заставили вновь отказаться от коммунистических экспериментов в деревне.

Мысль о том, что октябрьский переворот был фактически продолжением буржуазно-демократической революции, присутствует и в работе Ленина «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции»: «Мы довели буржуазно-демократическую революцию до конца, как никто. Мы вполне сознательно, твердо и неуклонно продвигаемся вперед , к революции социалистической, зная, что она не отделена китайской стеной от революции буржуазно-демократической…»