Эдуард Мхом - Рим (Rome). Жгут!

– Ну да, у тебя что на уме, то и на языке. И оба бестолковые.

– Когда он проснется?

– Сегодня, завтра, а может и никогда. Но ты можешь принести жертву богине надежды, в таких случаях очень помогает заколоть белого кролика.

– Хорош, да? Настоящий актер!

– Я не специалист по гладиаторским боям, но с виду он на редкость здоровый и злобный малый.

– Семью его матери знают в Остии, они живут там много лет! Отец перегоняет скот и неплохо зарабатывает. У них дом на южном перекрестке.

– Ну конечно! Построенный из коровьего навоза!

– Генерал Антоний, вопли моей матери не раздражают вас?

– Что-что?

– Когда вы овладеваете моей матушкой, ее крики разносятся по всему дому. Но мне они чрезвычайно докучают. Хочу узнать, а вас они раздражают? Или вы гордитесь, слушая их, как еще одно доказательство вашей мужской силы?

Цезарь перешел Рубикон. Он на итальянской земле с оружием в руках. Это государственная измена. И всего лишь с одним легионом, ты только подумай! Это уже не просто измена, а самоубийственная измена.

– Помпейский сброд жаждет крови. Лучше бы залечь и затаиться.

– Залечь и затаиться? Я не ящерица, меня не запугать!

Как это милосердно! Вместо того чтобы продолжать жизнь, полную стыда и позора, нас изобьют и изнасилуют, а потом ревущая толпа разорвет нас на части.

– Лучший способ порадовать женщину – преподнести ей теплое и еще бьющееся сердце врага. Они визжат и ругаются, но на самом деле текут от этого, как октябрьское небо.

– Не мой случай.

– Ну, если нет, то просто поговори с ней.

– Октавиан, кому убить тебя?

– Я уже большой, справлюсь сам.

– Ах ты мой смелый маленький мужчина.

– Всегда предан госпоже.

– Мне бы хотелось верить тебе Прокулус, но я уже забыла, когда ты в последний раз был на моем утреннем приеме. Ты верно болел. Зоб разболелся, не так ли?

– Да, зоб, как вы сказали.

– Жирные и алчные людишки часто страдают от этого. Я велю заколоть сову, чтобы тебе полегчало.

– Мои аплодисменты! Ты вот-вот въедешь в Рим как кровожадный захватчик, а выглядишь спокойнее воды в неподвижной чаше.

– Хорошо, что со стороны кажется именно так.

– Смиренно прошу, чтобы Авгуру провели гадание. Рим должен узнать, что боги одобряют мои действия.

– Ты вторгся в пределы города с оружием в руках. Учти, что результаты гадания вряд ли тебя устроят.

– Боги знают, что я хочу мира. Народ тоже должен узнать об этом.

Дорогой мой товарищ! С трудом узнал тебя без чертова меча в руке.

Есть такие невежи, которые уверяют, что появление белой птицы в южном квадранте не предвещает ничего – ни дурного, ни хорошего. Таковы варварские нововведения нашей эпохи.

– Ты еще пожалеешь, что отпустил его живым. У него злобный и мстительный нрав.

– До того, как со мной будет покончено, я еще не раз пожалею, что много кого пощадил.

Легионер Пулла! Ты вор. Вор неопытный и недалекий, но в прошлом ты служил мне верой и правдой, так что мы посчитаем твою глупость за некий вид честности.

– Как его зовут?

– Никак его не зовут!

– Назовем его Рубио, как моего голубя, который умер.

– Тебе пора учиться всему, что должен уметь мужчина: как сражаться, как обладать женщиной, как драть шкуру со зверя и все такое прочее.

– У меня впереди куча времени, успею.

– Ты кучу времени тратишь на бессмысленные каракули! И читаешь бредни этих старых греков пока кровь из глаз не брызнет! Все равно умнее не станешь!

Я бы убивал людей без труда, если бы знал, что они не смогут ответить ударом на удар.

Кладбища кишат незаурядными фехтовальщиками. Лучше уж вовсе не брать меч в руку, чем владеть им не в совершенстве.

Если ты не можешь не свистеть как бездельник, то свисти хотя бы добрую римскую песенку!

Твоя жизнь кончилась, вопрос лишь в том, как ты хочешь умереть. Мы хотим услышать правду. Если ты станешь запираться, мы тебя будем пытать, и ты умрешь после многих часов мучений и ужасов. А если скажешь все по-честному, то умрешь быстро и без боли.

– Пытай его!

– Ну, блин, ты даешь! А я еще думал, брать тебя с собой или нет.

– Подъем, пора к Марку Антонию!

– Да пошел ты нахер, свинодер.

– Инициатива первая: сенат утвердит избрание Цезаря как твоего со-консула на следующий год.

– Но он же все равно останется диктатором!

– Но гораздо приятнее звучит, если он будет консулом. Более дружелюбно.

– Может, мне ее поучить немного, как ты думаешь?

– Да не знаю. Это обычно срабатывает, если ты бьешь ее постоянно. Хорошая порка раз или два в день, пока не станет шелковая. Правда, так можно ей и наружность попортить!

– Может, ты позаботишься о том, чтобы он убил кого-нибудь?

– Это случится само собой. У нас, Юлиев, всегда под рукой найдется паратройка врагов.

– Сколько ты просишь?

– Тысячу.

– Ни хера себе! Да за такие бабки я поимел бы половину нарбонских шлюх, не считая их матерей!

– Но мы не в Нарбонии! Где бы это ни было.

– Цезарь обречен в любом случае, но ты слишком умен, чтобы просто так разделить его участь.

– До сегодняшнего дня я и не подозревал, какая же ты на самом деле ты гнусная и старая гарпия.

– Что за дерьмо? Я промок насквозь!

– Мы в полной безопасности. Богатые жертвы были переданы в дар Тритону.

– Если Тритон не сможет нас уберечь от воды, то пусть отсосет у меня!

Сегодня Цезарь на коне, и ты злорадно ликуешь. Завтра он в беде, и я должна унижаться!

Он был консулом Рима, и погибнуть столь жалким образом, быть расчлененным подобно грязному вору – позор!

– Таков закон.

– Римский закон!

– Неужели есть иной закон, ты, женоподобная тварь?

– Ну и дыра! Египтяшкие башки совсем недоумки, коли сотворили такое местечко.

– Не отзывайся дурно о богах на их родной земле.

– Дерьмо! Видел я их богов, Тита Пулла не испугает никакой ублюдок, даже с собачьей башкой!

– Царица, новости из Александрии.

– Говори, червь!

– Я глубоко сожалею о том, что должен сообщить: пусть царица готовится к путешествию в загробную жизнь.

– Когда?

– Сейчас.

Вы отлично умеете бить своих рабов, но вы не в силах отказаться от трубки, и вы это знаете.