Журнал Q - Журнал Q 10 2012

Во-вторых, Горобец согласился с тем, что на самом деле было. Горелик же считает, что это является неправильной политикой. Что ж, у разных людей могут быть разные подходы к таким вещам.

В-третьих, не думаю, что Ландау когда-либо препятствовал избранию Евгения Михайловича в Академию наук. Он просто этому не способствовал.

Г.Г.:Во-первых, Ландау не препятствовал выдвижению Лифшица. Дважды - в 1953 и 1958 году - Институт Физпроблем официально выдвигал Е. М. Лифшица в Академию наук, при двух разных директорах Института. Тогда Ландау, в полном здравии, был официальном начальником Лифшица, и без его одобрения подобные выдвижения никак не могли состояться. В личном деле Лифшица в Архиве Академии наук можно увидеть все положенные рекомендации и решения Ученого совета (другое дело - что препятствовало и помогало выборам в советскую Академию под присмотром отдела науки ЦК).

И.Л.:И это мы уже однажды с Гореликом обсуждали. Воспроизведу свой старый ответ, добавив к нему несколько фраз.

В нашем институте было негласное правило, что в чл.-корры выдвигаются все успешно работающие доктора наук, достигшие определенного возраста. Я и сам, будучи членом Ученого совета института, не однажды голосовал за такие выдвижения. Человек должен был специально заявить о своем нежелании быть выдвинутым. Так, кстати, многие делали, желая избежать нервотрепки.

Что же касается Е.М. Лифшица, то я уже писал, что для папиных учеников было недостаточно, чтобы Ландау "не возражал". Ландау должен был активно выступать с поддержкой. Более того, и такая поддержка ничего не гарантировала, зато ее отсутствие гарантировало неудачу на выборах. Кстати, и в 1953, и в 1958 папины ученики (другие) были выбраны в члены-корреспонденты. Видимо их он таки поддерживал.

Теперь еще одну вещь общего плана, которая может быть интересна и простым читателям, и "историкам Советской науки". Дело в том, что в те годы влияние всяких-разных инстанций на результаты выборов в Академию было минимально. Все решалось самими академиками при строгом тайном голосовании. У руководителей партии и правительства не было в этом плане практически никаких рычагов. Единственное, что они придумали, это выделять места по исключительно узким специализациям для того, чтобы протащить угодного им кандидата. В старых академических справочниках такое очень легко прослеживалось. У одного, например, указана специальность "физика", а у другого "прочность металлов". Ясно, что при выборах нашелся только один кандидат с такой экзотической специализацией. Но и специализация мест не была панацеей и, если кандидат не считался достойным, он просто мог не набрать необходимые Ў голосов и место пропадало. По нему не избирался никто. Кроме того "узкая специализация" привела к возникновению своеобразной игры - надо было найти другого, не блатного, кандидата, которого можно было провести по данной специализации. Иногда это получалось.

Г.Г.:Теперь второй "факт", принятый Горобцом из рук супруги Ландау, - что после автокатастрофы Ландау вполне восстановился как личность. Этот "факт" Горобец подкрепляет мнением хирурга К. Симоняна (1918-1977), наблюдавшего Ландау после автокатастрофы и сделавшего ему операцию на кишечнике (в результате которой Ландау скончался).

И.Л.:А это, простите меня за иронию, высокий класс представления своих доводов. Видите, как тонко Горелик намекает на некомпетентность врача, утверждение которого ему не нравятся - он сделал "операцию в результате, которой Ландау скончался". Я уже писал от чего умер отец. Нельзя исключить, что тромб, который вызвал эмболию легочной артерии, оторвался и попал в кровяной поток, как результат шока, вызванного параличом кишечника и последующей операцией, но говорить, что отец умер в результате операции, неверно. Он умер после, а не в результате операции.

Дальше Горелик выливает еще несколько ушатов грязи на голову покойного Кирилла Семеновича Симоняна. Грязи, которая, если вы посмотрите, не имеет ни малейшего отношения к обсуждаемому вопросу и призвана лишь подорвать доверие читателей к этому человеку. Увы, такая политика обычно достаточно эффективна.

Г.Г.:Обсуждать слова личностного инвалида для целей истории науки, как это делает Б.Горобец, на мой взгляд, и нелепо и безнравственно. Это, вероятно, возможно, лишь если цель оправдывает средства.

И.Л.:"Личностный инвалид" - это, как вы понимаете, мой отец. Про состояние отца после аварии я уже достаточно написал, а это место мне хочется прокомментировать словами самого же Геннадия Горелика. Говорить или писать такие вещи про больного, но совершенно нормального человека с нормальной психикой, на мой взгляд, нелепо и безнравственно. Это возможно только, если для данного индивидуума цель оправдывает средства.

***

Перейду теперь к самому последнему сочинению Горелика, опубликованному в "Заметках".

Г.Г.: Как историк науки я в основном занимаюсь разысканием и анализом фактов. Иногда удается выловить факт-другой и с помощью воспоминаний, если не забывать поговорку "врёт как очевидец", перекрестно допрашивать архивы и лишь затем формулировать свое мнение.

И.Л.: Как декларация принципов, это может вызвать только восхищение. Жаль, что у самого Горелика это остается лишь декларацией.

Я читаю уже не первый материал Горелика по истории физики и у меня сложилось твердое впечатление, что Горелик, как настоящий ученый, имеет собственную концепцию тех событий, о которых он пишет, и, если эта концепция расходится с действительностью, то ...тем хуже для действительности. Для поддержки своих концепций он может без особых проблем исказить высказывания других людей или даже придумать события.

Если говорить о методах ведения дискуссии, Горелик часто использует проверенный и надежный метод дискредитации оппонента. В данном случае он не поленился разыскать и разместить фотографии А.В. Топчиева, чтобы все могли видеть сколь недостойным человеком восхищается моя мать. А те, кто читал мамину книгу, знают, что, занимая высокий академический пост, Топчиев очень много помогал нашей семье и именно за это и мать, и я ему очень благодарны.

А что же инкриминирует Топчиеву Горелик?

Г.Г.: Другой, страшно сказать, -- т. Топчиев, и главное научное деяние, с котором его имя вошло в историю физики, -- тщательно подготовленное в 1949 году под его руководством грандиозное мероприятие хотя и со скучным названием "Всесоюзное совещание физиков". Мероприятие, затеянное вслед за триумфом Лысенко над биологией, было нацелено на "лысенкование" академической физики. Председатель Оргкомитета Топчиев за три месяца провел сорок заседаний с участием сотни человек и стенограммой в тыщу с лишним страниц. В середине марта он завершил прения и представил проект Постановления в ЦК. Постановление со ссылкой на Лысенко, который "высоко поднял", и на "указание Великого Сталина - превзойти физику во всех ее областях" пригвоздило некоторых физиков, включая Ландау, за раболепие перед Западом (см. http://www.ihst.ru/projects/sohist/document/vs1949pr.htm).