Серей Палий - Фантастика 2008

— Чего? — опешил посетитель. — Чё… это ты мне… это ты мне, сука безмозглая?!

— Ну не я же бросил собственного ребенка, — усмехнулся Михаил, подмигнув Диане. — Видимо, вам сказано. И я в общем-то поддерживаю.

Ягов с хлюпом вдохнул, с хрюком выдохнул, не находя слов, и подхватил свои бумажки, выметаясь из кабинета.

— Я до вас еще доберусь! — крикнул он с порога. — Я вам джип с тротилом к подъезду подгоню! Я жаловаться буду! Я до мэра! До губернатора дойду!

— Прямо президенту напиши, — посоветовал Тополев.

Еще некоторое время после того, как за мужиком закрылась дверь, они молчали, переваривая впечатления.

Наконец девушка рассмеялась.

— Дина, принесите мне чаю, — улыбнулся Михаил.

Он откинулся в кресле, перекатывая в ладони китайские шарики — успокаивало. Надо было работать — но из головы не шли мысли о новых проблемах. Господи, только еще этого недопеска не хватало… Из состояния мрачной прострации Михаила вывел резкий звонок. Он вытянул руку, снимая трубку, — однако там шли гудки, а звон не прекращался.

— Какого лешего?.. — пробормотал ученый и тут же хлопнул себя полбу.

Трезвонила сигнализация — к ней давно, еще три с половиной года назад, подсоединили звонок из туннеля, соединяющего отдельную лабораторию с основным зданием НИИХП, к которому поначалу приписали Тополева с его маленьким отделом.

Ученый стукнул по металлической блямбе, и она с жалобным звяком умолкла. Быстро открыл сейф, отодвинул в сторону диски и бумаги, извлек из нутра железного ящика пол-литровую бутылку из-под кефира, старинное чудо с широким горлом и резиновой крышкой на специальной защелке.

В бутылке плескалась прозрачная жидкость. Улыбнувшись, Михаил спрятал емкость во внутренний карман мятого пиджака и вышел в коридор, едва не столкнувшись с Диной.

Вот еще проблема… Надо бы все-таки сводить ее в ресторан — не сегодня, так позже. Нехорошо получилось — ведь сам пригласил и сам отменяет. Копаться в чужих генах — это интересно, по надо и о себе подумать, не оставлять же столь важное дело, как размножение, на откуп непросвещенным?

Девушка странно посмотрела на своего начальника и явно порывалась что-то сказать, но Михаил пробормотал, что торопится, и чуть ли не побежал мимо.

Отворив тяжелую, обитую металлом дверь под лестницей, он увидел Петрова — имя этого титана химической промышленности, наверное, не знали даже его собственные подчиненные.

— На! — широко улыбнулся Петров, протягивая Тополеву пустую тару с резиновой крышкой.

— И тебе здравствуй, — ответил Михаил, доставая полную бутылку. — Счет помнишь?

— Двадцать восемь литров чистого спирта, — помрачнел химик. — Взято за три года непомерного труда, будет отдано в лучшем виде. Может, кислотой возьмешь? Или щелочью? Могу как один к десяти. Двести восемьдесят литров! Бери, разбогатеешь! Тополев расхохотался. Щелочь ему была нужна как собаке пятая нога.

— Ты когда трезвый будешь, заходи, сдашь мне пару анализов, тестики прогоним, генетический паспорт составим. Вроде как проценты за спирт.

— Ну, буду трезвый, заскочу, — с сомнением протянул Петров. — Но вообще это нонсенс, и науке он пока неизвестен. Думаю, что спиртом я рассчитаюсь раньше. В необозримом светлом будущем. А хочешь медного купоросу?

…Вернувшись в кабинет, Михаил дернул мышкой, но погружаться в расчеты не торопился. Уже дважды Тополев находил в программе ошибки, чего раньше не случалось, и теперь очень хотел выяснить — это сама программа или кто-то намеренно вредит? Пробарабанив по столу нечто напоминающее марш тугоухих невротиков, он решил пока заняться проверкой генпаспортов сотрудников, которые надо было бы тоже вписать в общую сеть. Открыл файл, взглянул на результаты запроса, и лицо его вытянулось.

Он пару раз щелкнул мышкой, потом снял трубку и решительно нажал три цифры внутреннего телефона.

— Алло. Дина? На сегодня ресторан отменяется, ты извини. И, не дожидаясь ответа, положил трубку на рычаг.

— Какого лешего?.. — привставая в кресле, прошептал ученый.

— Здравствуйте, Диночка! — Арбушев вошел в аудиторию, с разлета швырнул папку на стол. — Рад вас видеть. Очень красивая юбочка. С каждым разом все короче и короче. Ну что ж, я дождусь, вероятно, и того счастливого момента, когда от юбки останется один пояс. К пятнадцатой пересдаче получится? Вот и чудно. Ну что, успели списать, пока я прохлаждался в деканате?

Среди привычек Арбушева была известная снисходительность к пересдающим — билеты они брали при методистке, а он с полчаса гулял по коридорам корпуса, давая «хвостистам» возможность подготовиться.

— Вы несправедливо ко мне относитесь, Алексей Константинович! — сразу перешла в агрессивную оборону Дина. — Я уже шестой раз к вам прихожу, а вы все меня мучаете и мучаете!

— И седьмой раз встретимся, и восьмой. — Арбушев был настроен радушно и благодушно. — Какой у вас билет, Диночка?

— Восьмой… А можно я другой возьму?

— Что, шпору дома забыли? А вы в косметичку кладите. Тогда не забудете. Идите тяните, но только если вы сразу отвечать будете. Могли бы, кстати, пока меня полчаса не было, сами другой взять. На который у вас шпора есть.

Дина, цокая неудобными каблуками — обычно она ходила в кожаных кроссовках, — подошла к столу и, зажмурившись, протянула руку. Посмотрела билет, подняла на доцента жалобный взгляд.

— Ну-с? — Арбушев, сложив на груди руки, с ангельским терпением во взоре наблюдал за хлопающими ресницами студентки.

— А еще можно?

— Можно, можно. Можно подумать, среди билетов есть хотя бы один, который вы знаете.

— Тридцать четыре… А еще?

— Еще? Да ради бога, хоть все заберите! Люблю ненасытных женщин.

Дина глядела на него, кусая губы.

— Ну, какой вам нужен? Какой вы знаете?

— Семнадцатый!

— Хорошо, — терпеливо вздохнул Арбушев. — Давайте в четвертый раз послушаем ответ на билет номер семнадцать.

Он вполне резонно полагал себя мучеником, потому что билет помер семнадцать оказывался у Дианы «единственным выученным назубок» вот уже четвертую пересдачу подряд.

Дина расправила на коленях юбку, начала с выражением:

— Биологическое происхождение человека методом ферментативной амплификации ДНК… Ой нет, не то. Ну, то есть анализ распределения аллелей… Нет, подождите, я все вспомню! Аллельный полиморфизм двух тетранику… тетракуниклои…

— Тетрануклеотидных.

— Тетрануде…

— Не старайтесь, не выговорите.

— Ну, эти… они — митохондрии. Сначала научились определять женщин по митохондриям.

— Как интересно.

— Да. — Дина взбодрилась от одобрения. — Нашли семь женщин, которые нас прародили.

— Вот как? И где нашли?

Тон Арбушева был заботлив до невозможности.