Валерий Киселёв - Разведбат

— Сначала от стрельбы было ну никак не уснуть — то «Грады», то САУшки, всю ночь пальба стоит. Через день-два стрельба — как колыбельная. Не стреляют — как будто чего-то не хватает: «А что это у нас соседи-то не стреляют?». Открыли огонь — вот теперь нормально, вот теперь всё в порядке.

Александр Куклев, начальник разведки дивизии, подполковник:

— На это время у нас уже имелась информация о противнике в районе предстоящих боевых действий. Кратко информация, достоверность которой предстояло проверить:

— н. п. Комарово — в здании школы до 60 человек, одна ЗУ (зенитная установка — авт.) на базе ГАЗ-66;

— н. п. Горагорское — до 5 единиц зенитных установок в районе кладбища, имеется ПЗРК (переносной зенитно-ракетный комплекс — авт.);

— н. п. Ищерская — 2 единицы ЗУ-23–2;

— н. п. Братское — до 100 боевиков, вооружённых стрелковым оружием;

— н. п. Наурская — около 500 человек, Басаев находится там;

— совхоз «Терский» — около 1200 человек, 5–7 танков;

— н. п. Чернокозово — наёмники из Турции, Иордании, Саудовской Аравии, около 2-х танков, одна установка РСЗО (реактивная система залпового огня — авт.) БМ-21, зенитные средства;

— н. п. Червлёная — около 40 грузовых автомобилей с боеприпасами, до 300 человек;

Иван Кузнецов, командир взвода, старший прапорщик:

— В самом начале кампании — жаркий день, солдаты жарили картошку, ходят по пояс раздетыми, и слышу — свист. Ба-бах! Через несколько секунд — ещё взрыв. А били из миномёта, с 3–4 километров. Подполковник Куклев приказал собрать осколки на экспертизу: не хотелось ещё верить, что стреляли боевики.

Александр Куклев:

— Позже выяснилось, что боевики использовали трофейное орудие. Стреляли только, когда открывали огонь наши артиллеристы, чтобы нам не слышать выстрелов боевиков. Естественно, достигался необходимый психологический эффект, т. е. мы начинали бояться своей артиллерии.

Из журнала боевых действий:

«8 октября проводилась разведка маршрутов выдвижения 245-го мсп. При выполнении поставленной задачи разведывательный отряд попал в засаду. После подхода бронегруппы в ходе боя группа НВФ была частично уничтожена и рассеяна. Наши потери: ранен 1 солдат».

Из наградного листа:

… Для ведения разведки маршрутов разведотрядом в состав разведдозора был назначен рядовой Быканов Игорь Михайлович. При подходе к высоте 665,8 дозорное отделение обнаружило засаду противника. Противник открыл огонь из стрелкового оружия и миномётов. Рядовой Быканов, заняв выгодную позицию для ведения огня из пулемёта, прицельным огнём подавил огневые точки противника, тем самым обеспечив отход разведывательного отделения. При ведении боя рядовой Быканов был ранен в кисть руки, бедро и плечо, но поля боя не оставил и вёл огонь по противнику до подхода основных сил.

Это была первая потеря в батальоне. И первая награда: рядовой Игорь Быканов за этот бой был награждён медалью «За отвагу». За эвакуацию в тяжёлых дорожных условиях раненого рядового Игоря Быканова младший сержант Дмитрий Гафаров, водитель-санитар взвода материального обеспечения был представлен к медали «За отвагу», а старший сержант Александр Тоцкий — к медали Суворова.

Елена Чиж, начальник медслужбы батальона, капитан:

— Вся медслужба батальона — срочник-санитар, водитель и я. В ротах санинструкторов не было: не положено. Поехали в Чечню — все медикаменты сняли с НЗ, выгребли всё. Бинты получили в Моздоке, их не хватало, они были на вес золота.

Первый раненый хорошо запомнился тем, что он был первым. Принесли его бегом на носилках. Стала осматривать, сразу толпа вокруг, как цирк, и начинают ещё подсказывать мне! Он был в сознании, стонал, конечно. Помню, что ноги были сильно посечены. Обработала раны, обезболила, положила в кунг, ждём транспорта, чтобы его увезли. Говорю ему: «Всё, Быканов, ты лежишь». Прошло немного времени, вижу — он спускается из машины, весь в бинтах. — «Куда, Быканов!» — «В туалет хочу…» — «Куда ты пойдёшь? Давай здесь, у машины». Идёт, шатается.

Тогда сопровождающих раненого Быканова в госпиталь представили к наградам, потому что эта их поездка в тыл могла закончиться очень плохо: по незнакомой местности, был риск попасть под обстрел боевиков или своих.

Салех Агаев, заместитель командира батальона по воспитательной работе, майор:

— Первый раненый — помню, как мы все собрались вокруг него… Тогда как-то всё внутри перевернулось: поняли, что действительно война. Помню, какими серьёзными стали лица солдат…

Александр Хамитов, командир 2-й разведывательной роты, старший лейтенант, Герой России:

— Первый раненый Игорь Быканов был хорошим парнем. Ещё раз убедился в том боестолкновении, что бойцы подготовлены, иначе были бы и трупы, и засаду «духовскую» не вскрыли бы. А Игорю до дембеля оставался месяц — в ноябре. Таких, как он, было половина роты. И все дембеля домой уехали вовремя, живыми и здоровыми. Я благодарен моим солдатам, они верили в меня, а я полностью доверял им.

Первые полтора месяца работали очень напряженно, было много дорог. Прошли весь Терский хребет, почти до Грозного.

Салех Агаев:

— Надо отдать должное нашему солдату: он никогда не будет жаловаться на условия проживания, что не вовремя покушал. Меня всегда восхищали в наших солдатах неприхотливость, умение преодолевать трудности. Лучше нашего солдата — нет. Не ради денег воевали, а приказали — и пошли.

В журнале боевых действий батальона — ежедневные скупые записи. «Поставленная боевая задача выполнена. Потерь личного состава и техники нет» — эти строчки в боевых документах характерны для первых недель кампании.

Противник, не рискуя вступать в бои с лавиной российских войск, отходил, почти не оказывая сопротивления, лишь изредка выставляя засады. Надо отдать должное: воевали чеченцы и наёмники грамотно и осторожно. Впереди российских мотострелков шли разведгруппы. Если разведчики устанавливали расположение противника, немедленно по рации условными сигналами вызывали огонь артиллерии. Беспощадные залпы «Градов» и самоходных артиллерийских установок сметали опорные пункты, а затем вперёд вновь шли разведчики. Шли, рискуя каждую секунду подорваться на мине, получить в лоб пулю снайпера. Радисты тревожно слушали эфир. Если связь вдруг прерывалась, в батальоне старались не думать о плохом.

В каждом поиске разведчики могли попасть в засаду. Удача во многом зависела от мастерства командиров, осторожности каждого бойца. Надо уметь увидеть след в траве, тонкую проволоку от гранаты на растяжке, услышать дальний стук лопат. Каждый звук имел значение.