Газета Завтра Газета - Газета Завтра 972 (26 2012)

А спрашиваю вас, горбачёвский Герой Гранин, и вас, путинский лауреат Турков, это — сочиненная война? Молчат лауреаты.

Но их любимый персонаж продолжает: "Я мчался, словно по пятам за мной гнались. Ни разу не оглянулся, смотрел только на впереди бегущих, обгоняя одного за другим... Я что-то орал, кому-то грозил..." Ну, это уже паника. Паникёров пристреливали на месте. Вот опять Белаш:

Немцы встали в атаку...

Он не выдержал — и побежал.

— Стой, зараза! — сержант закричал,

угрожающе клацнув затвором,

и винтовку к плечу приподнял.

— Стой! Кому говорю!

Без разбора

трус, охваченный страхом, скакал,

и оборванный хлястик шинели,

словно заячий хвост, трепетал.

— Ах, дурак! Ах, болван! Неужели? —

помкомвзвода чуть слышно сказал

и, привычно поставив прицел,

взял на мушку мелькавшую цель.

Хлопнул выстрел — бежавший упал.

Немцы были уже в ста шагах...

А у Гранина конец сюжета такой: "Последнее, что я видел, это как Подрезов стоял во весь рост в окопе, стрелял и матерился. Выжить он не мог. Да он и не хотел выжить, это я знаю точно, ему обрыдла такая война, бегство..." Точность знания об этом человеке здесь весьма сомнительна. Но допустим, что так. Однако что было бы, если и другим не хотелось бы выжить в ту отчаянную пору войны? К счастью, почти всем хотелось выжить и в самом начале войны, и в самом конце, как честно писал Белаш:

Мы знали, что умрём мы не в постели.

И потому — судьбе наперекор —

мы так остервенело жить хотели,

как никогда до этих пор.

Но, увы, но, к счастью, при этом случалось и так:

Мы могли отойти: командиров там не было.

Мы могли отойти: слишком много врагов.

Мы могли отойти: нас ведь было лишь четверо.

Мы могли отойти — и никто бы нас не упрекнул.

Мы могли отойти, но остались в окопах навеки.

Мы могли отойти, но теперь мы зарыты в земле.

Мы могли отойти, но теперь наши матери плачут.

Мы могли отойти — только мы не смогли отойти:

за спиною Россия была.

И тут возникает желание узнать, кто же именно "сочинил" ту фальшивую, ложную картину войны. Всегда осмотрительный критик ни одного имени не называет. И мы вынуждены спросить в лоб: Шолохов "сочинил" войну в помянутом романе "Они сражались за родину"? Алексей Толстой — в "Рассказах Ивана Сударева" и "Русском характере"? Леонов — в "Нашествии" и "Взятии Великошумска"? Эренбург — в публицистике и в романе "Буря"? Симонов — в повести "Дни и ночи" и таких, например, стихах, как "Жди меня" или —

Опять мы отходим, товарищ.

Опять проиграли мы бой.

Кровавое солнце позора

Заходит у нас за спиной...

Твардовский — в "Василии Тёркине" и в стихах "Я знаю, никакой моей вины"? Некрасов — в повести "В окопах Сталинграда"? Фадеев — в "Молодой гвардии"? Или пустую фантазию придумал Щипачёв о сброшенном немцами по приказу генерала памятнике Ленина в небольшом городке?

А утром этот самый генерал

Взглянул в окно и задрожал от страха:

Как прежде в сквере памятник стоял,

Незримой силой поднятый из праха.

Может, врали Корнейчук в пьесе "Фронт", Довженко — в "Отступнике"? Леонид Соболев в "Морской душе" и в "Зелёном луче"? Гудзенко вот в этих строках?-

Когда идут на смерть — поют,

А перед этим можно плакать.

Ведь самый страшный час в бою -

Час ожидания атаки...

А после — вам сказать о том? —

Глушили водку ледяную

И выковыривал ножом

Из под ногтей я кровь чужую.

А Светлов в стихотворении "Итальянец" и в поэме "Лиза Чайкина"? Или не прав был Пастернак в стихотворении "Смерть сапёра", как и в других стихах о войне?

Жить и сгорать у всех в обычае.

Но жизнь тогда лишь обессмертишь,

Когда ей к свету и величию

Своею жертвой путь прочертишь.

Или он же в стихах о Ленинграде?

Как он велик! Какой бессмертный жребий!

Как входит в цепь легенд его звено!

Всё, что возможно на земле и в небе

Им вынесено и совершено.

А Василий Гроссман в романе "Народ бессмертен"? Или притворялась Ольга Берггольц в стихах, написанных в блокадном Ленинграде:

Мы предощущали полыханье

Этого трагического дня.

Он пришёл. Вот жизнь моя, дыханье.

Родина! Возьми их у меня...

Или она выдумала это?

Сто двадцать пять блокадных грамм

С огнём и кровью пополам.

Или лгала Алигер в поэме "Зоя", Бек в "Волоколамском шоссе", Муса Джалиль в "Маобитской тетради", Ванда Василевская в "Радуге" и в "Непокорённых"? Да не лицемерил ли Антокольский в поэме "Сын", лауреат Турков?

Прощай...Поезда не приходят оттуда.

Прощай...Самолёты туда не летают.

Прощай... Никакого не сбудется чуда,

А сны только снятся нам, снятся и тают.

Мне снится, что ты ещё малый ребенок,

Смеешься и топчешь ногами босыми

Ту землю, где столько лежит погребенных...

На этом кончается повесть о сыне.

Турков может сказать: позвольте, у меня же речь идёт о том, что сочинили после войны, а тут — почти всё, что было написано во время войны.

Хорошо. Вот Павел Шубин:

Выпьем за тех, кто командовал ротами,

Кто умирал на снегу,

Кто в Ленинград пробирался болотами,

Горло ломая врагу.

Где тут фальшивое слово — не умирали? не пробирались? не ломали горло врагу? А "Повесть о настоящем человеке" Полевого? А "Сын полка" Катаева? А "Ночь полководца" Берёзко? Может, угодничал Исаковский в стихотворении "Русской женщине":

Да разве об этом расскажешь...

В какие ты годы жила!

Какая безмерная тяжесть

На женские плечи легла!...

В то утро простился с тобою

Твой муж, или брат, или сын,

И ты со своею судьбою

Осталась один на один...

Ты шла, затаив своё горе,

Суровым путём трудовым.

Весь фронт, что от моря до моря,

Кормила ты хлебом своим...

А "Горячий снег" и "Батальоны просят огня" Бондарева? А "Пядь земли" Бакланова? А "Убиты под Москвой" и "Это мы, Господи!" Константина Воробьёва? А "Иван" Богомолова? А "Брестская крепость" Смирнова?

Или лгали Калатозов в фильме "Летят журавли", Чухрай — в "Балладе о солдате"? Озеров — в "Освобождении"? Или художники Корин и Пластов, Дейнека и Кривоногов?..

С Победой, вас, Даниил Гранин! С Победой тебя, Андрей Турков! Может, кто-то из вас хотя бы разъяснит заместителю начальника Генштаба генералу Макарову, плохо соображающему, что День Победы — это праздник не только фронтовиков, как тот заявляет, а всего народа.

Рекомендуем к прочтению:

"Нет - регрессу!"

Пригретая змея

Сломанные судьбы

Захват услуг

Диктатура ТНК

Реклама

Комментарии

jasha56 , time datetime="2012-06-27 09:52:50.905928" 27.06.2012 09:52 time

"Зинка"

1.

Мы легли у разбитой ели

Ждем, когда же начнет светлеть.

Под шинелью вдвоем теплее

На продрогшей, гнилой земле.

Знаешь, Юлька, я - против грусти,

Но сегодня она не в счет.