Андрей Колганов - 10 мифов об СССР

Но основной удар по армии был нанесен тем, что огульные и необоснованные репрессии породили в армии атмосферу страха, боязни ответственности, сковывали инициативу, способствовали развитию духа чинопочитания и угодничества, вели к развитию недоверия и подозрительности по отношению к командным кадрам. Нередко репрессии оказывались прямой реакцией на попытки части высших командных кадров вести борьбу за исправление недостатков в строительстве вооруженных сил. Любая критика могла оказаться поводом для обвинений в политической неблагонадежности и применения репрессий.

Массовые кадровые перестановки и перетряски негативно сказались на боевой подготовке войск, снижали степень организованности и слаженности частей и подразделений, подрывали дисциплину. Многие командиры были озабочены лишь тем, чтобы отвести от себя подозрения в политической неблагонадежности, забывая о состоянии вверенных им войск.

Не меньшая неразбериха царила и на уровне верховного командования РККА. Легенда о сталинской эпохе как о времени высочайшей организованности и строжайшей дисциплины не всегда выдерживает столкновения с фактами. Процитирую лишь один документ той эпохи:

Совершенно секретно

Во исполнение постановления СНК СССР от 8 мая 1940 года за № 690 при приеме Наркомата обороны тов. Тимошенко от тов. Ворошилова в присутствии тт. Жданова, Маленкова и Вознесенского заслушаны доклады Начальников Центральных управлений и установлено следующее.

…Большинство войсковых частей существуют по временным штатам, неутвержденным народным комиссаром…

…Проверка на местах не проводилась и заменялась получением бумажных отчетов…

…К моменту приема и сдачи Наркомата обороны оперативного плана войны не было, не разработаны и отсутствуют оперативные планы, как общие, так и частные. Генштаб не имеет данных о состоянии прикрытия границ. Решения Военных советов округов, армий и фронта по этому вопросу Генштабу неизвестны…

…Точно установленной фактической численности личного состава Красной Армии в момент приема Наркомат не имеет. Учет личного состава по вине Главного управления Красной Армии находится в исключительно запущенном состоянии…

…Нового мобилизационного плана Наркомат обороны не имеет…

…Войсковое хозяйство продолжает оставаться в запущенном состоянии. Учет и отчетность по имуществу не налажены…

Подписи: Сдал – К. Ворошилов. Принял – С. Тимошенко

Участвовали при сдаче и приеме: Жданов, Маленков, Вознесенский» [295].

Военно-политическая целесообразность заключения договора о ненападении 1939 года в общем не вызывает у меня сомнений. Явное нежелание Англии и Франции заключить с СССР честный оборонительный союз против Гитлера практически не оставляло нам выбора. Нельзя не признать целесообразным и стремление отодвинуть границу возможного соприкосновения с Германией как можно дальше на Запад (хотя политические формы и методы решения этого вопроса, как и военная эффективность принимавшихся мер, уже не могут быть оценены столь однозначно). Однако заключенный после падения Польши договор с Германией о дружбе и границе явно выходит за пределы политически целесообразного и выглядит скорее как заигрывание с Гитлером.

Но даже этот договор вовсе не обязывал нас в своей пропаганде обелять фашистскую агрессию в Европе и возлагать ответственность за разжигание войны на англо-французскую коалицию. Нельзя не заметить и того давления из Москвы, которое оказывалось на коммунистические партии, входящие в Коминтерн, с целью заставить их целиком следовать этой линии официальной советской пропаганды.

Такие политические установки нанесли Советскому Союзу несомненный ущерб не только в глазах будущих союзников, но и среди массы населения, сочувственно относившегося к СССР и к социалистическим идеям, а в ряде случаев послужили предлогом для репрессий против коммунистов (например, во Франции).

Недостатки подготовки СССР к войне дали себя знать во время конфликта с Финляндией, причиной которого было стремление изменить линию границы, проходившую в опасной близости от Ленинграда. Советское руководство не смогло решить этот вопрос путем переговоров и перешло к военному решению.

Уже сама подготовка военной кампании свидетельствовала о неблагополучии в наших вооруженных силах. Когда Генеральный штаб представил свой план кампании против Финляндии, Сталин выразил неудовольствие слишком большим, по его мнению, числом сил и средств, привлекаемых к войне. Командующий Ленинградским военным округом Мерецков, чутко уловивший настроение вождя, тут же предложил разработать план военных действий, опирающийся на силы только одного ЛВО. Именно этот план был положен Сталиным в основу зимней кампании 1939–1940 гг. Итоги его реализации были плачевными.

РККА была остановлена перед линией Маннергейма и в бесплодных попытках штурма понесла значительные потери. Немалые потери были вызваны плохой подготовкой войск к действиям в полевых условиях зимой, что привело к значительному числу обмороженных. Сказывалась и слабая лыжная подготовка пехоты. Попытки прорыва финской обороны на востоке Карельского перешейка, где не было серьезной линии укреплений, показали преимущество финских войск в маневренных боевых действиях, что привело к многочисленным обходам и охватам наших частей и соединений, а сами они проявляли пассивность в труднопроходимой местности, насыщенной инженерно-взрывными заграждениями.

Наконец, после присылки значительных подкреплений и усиления войск тяжелой артиллерией линия Маннергейма была все же прорвана и Финляндия запросила мира. Однако эта победа была куплена ценой значительных потерь в людях и в технике (например, костяк танковых войск Финляндии теперь составляли трофейные советские танки). Столь неудачные действия (хотя степень их неудачности раздувалась вражеской пропагандой) превосходящими силами против заведомо слабого противника дискредитировали РККА в глазах потенциальных агрессоров и служили дополнительным фактором, подталкивающим Гитлера к решению о нападении на СССР. Стремясь скрыть выявившиеся в ходе войны с финнами просчеты, Сталин назначил Мерецкова, подготовившего авантюристический план кампании и не сумевшего как следует организовать ее обеспечение, начальником Генерального штаба. Напротив, Шапошников, к плану которого пришлось вернуться после провала плана Мерецкова, был снят со своей должности. Однако вряд ли эта «азиатская дипломатия» могла всерьез кого-то обмануть.