Андрей Колганов - 10 мифов об СССР

10-й механизированный корпус, который в начале войны был брошен на финскую границу, получив приказ о наступлении, смог ввести в бой всего… один танковый батальон , от которого очень быстро оторвались и пехота и артиллерия, реально не оказавшие ему поддержки! И дело здесь было не в том, что корпус не успел сосредоточиться и вынужден был вступать в бой своими передовыми частями (как это происходило при организации большинства других контрударов). Здесь проявилась неспособность высшего командного состава РККА грамотно распорядиться крупными танковыми соединениями. Командующий 23-й армией генерал-лейтенант П. С. Пшенников, в ведении которого находился корпус, начал изымать из состава корпуса танковые взводы, роты и даже батальоны, придавая их стрелковым дивизиям первой линии и управлениям корпусов [300], раздергав корпус по частям и фактически ликвидировав его как крупное танковое соединение.

Несогласованные и непродуманные удары мехкорпусов приносили в лучшем случае незначительный кратковременный выигрыш, покупавшийся слишком дорогой ценой. Скажем, относительно успешный (не приведший к немедленной гибели наносивших его корпусов) контрудар на Юго-Западном направлении в районе Броды-Дубно, который координировал сам Г. К. Жуков, страдал теми же недостатками (отсутствие разведки, отсутствие взаимодействия между корпусами и с соседями, отсутствие поддержки авиацией, отсутствие нормального снабжения горючим и боеприпасами). А ведь Жукова нельзя было упрекнуть в незнании этих азбучных истин организации современной операции (что он доказал на практике на Халхин-Голе). Здесь сказлось и отсутствие в Ставке достоверной информации, и подмена этой информации собственным нетерпением и начальственным окриком, и неспособность высшего и среднего командного звена мехкорпусов реализовать требования собственных уставов при организации крупной войсковой операции.

Подобные же недостатки были свойственны и организации боя частей и соединений сухопутных войск в целом. Не было налажено взаимодействие с приданными им средствами усиления (танками и артиллерией). Не были развернуты тыловые службы, что резко ухудшало боевое снабжение войск. Не было надежной связи с вышестоящими штабами. Подтягивавшиеся из глубины резервы подвергались сильному воздействию авиации противника, запаздывали и вводились в бой по частям. Стойкость войск во многих случаях оказывалась низкой, солдаты покидали позиции нередко в результате лишь беспокоящего артобстрела с дальних дистанций, а то и вовсе из-за панических слухов («Обо-шли! Окружают!») [301]. В случае окружения сопротивление редко носило организованный и упорный характер, солдаты и офицеры сдавались в плен десятками тысяч. В течение первых трех месяцев боевых действий почти все войска, сосредоточенные в приграничных округах, были разгромлены. Фронт удавалось держать только благодаря наличию крупных стратегических резервов, непрерывно подтягивавшихся из глубины страны.

Советская танковая промышленность, созданная фактически с нуля, сумела развернуть в 30-е годы массовое производство танков. Начав с копирования и совершенствования зарубежных образцов (американского «Кристи», английских «Виккерса» и «Индепенденса»), она сумела не только произвести величайшую в мире танковую армаду, но и создать перед войной превосходные образцы танков, равных которым не было тогда в мире. В заслугу Сталину можно поставить тот факт, что он по достоинству оценил новаторские идеи, заложенные в конструкцию танка «Т-34» и поддержал развертывание его производства. Однако танки «Т-34» и «КВ» выпуска 1940-41 гг. были еще «сырыми» машинами, имевшими ряд конструктивных недостатков, снижавших их потенциально высокую боевую ценность. Кроме того, к 76-мм пушкам этих танков почти не имелось бронебойных снарядов.

Новых средних танков «Т-34» и тяжелых «КВ» наша армия имела на советско-германском фронте лишь немногим меньше, чем вермахт – средних танков «Pz. III» и «Pz. IV», примерно эквивалентных нашим машинам по боевым качествам. Наши легкие танки «БТ-7» и «БТ-7м» сравнительно недавнего выпуска (выпуск прекращен в 1940 году) явно превосходили немецкие легкие танки «Pz.I» и «Pz. II» и качественно, и количественно. Более того, уступая немецким средним танкам «Pz. III» и «Pz. IV» в бронировании, «БТ-7» не уступал им в скорости и превосходил в запасе хода, а его 45-мм пушка хотя и с трудом (из-за низкого качества бронебойных снарядов), но все же была способна поражать эти танки в борт с дистанции до 300 м. Кроме того, РККА имела несколько тысяч устаревших танков «Т-26», «БТ-2» и «БТ-5». Эти танки не уступали немецким легким танкам и вполне годились для поддержки пехоты. Конечно, среди этих танков была весьма велика доля крайне изношенных и полностью небоеспособных машин. Но вряд ли нам стоит ставить этот факт Сталину в заслугу…

Всего против СССР развертывалось: 160 «Pz.I» (абсолютно устаревших, с пулеметным вооружением), 753 «Pz. II», 625 легких чешских танков «Pz.38(t)», 1118 «Pz. III», 429 «Pz. IV», 84 огнеметных танка, 187 командирских танка «PzBef» – в общей сложности 3356 бронеединиц [302](не считая танки резерва, переброшенные на Восточный фронт лишь в сентябре 1941 г.), из них 1547 средних танков. В это число входят лишь бронеединицы танковых групп. Если учесть, помимо этого, танки в отдельных частях и подразделениях, сверхштатные танки, самоходные орудия, а также бронетехнику союзников Германии, то общее число единиц бронетехники агрессора на Восточном фронте приблизится к 4,5 тысяч.

Чем же располагала РККА на этом же театре военных действий? (Ниже в скобках я указываю число танков лишь исправных или требующих только текущего ремонта):

469(466) новых тяжелых танков «КВ» (аналогов которых у немцев не было вовсе), 51(42) устаревший тяжелый многобашенный танк «Т-35», 832(831) новых средних танка «Т-34», 424(377) устаревших средних танка «Т-28», 1549(815) устаревших легких разведывательных плавающих танков «Т-37» и «Т-38» с пулеметным вооружением, 115(115) новых легких плавающих танков «Т-40», 4221(3602) устаревший легкий танк «Т-26», 1274(1040) устаревших легких танка «БТ-2» и «БТ-5», 3288(2851) легких танков «БТ-7», 542(487) специальных танка, 17(8) «САУ», 112(69) бронированных машин на танковой базе, 1087(534) безнадежно устаревших танкеток.

Итого мы имели на Западе только исправных 1716 тяжелых и средних танка, из них 1297 – новейшие «Т-34» и «КВ»; 8423 легких танка, из них 2851 вполне боеспособных «БТ-7» и 115 новых «Т-40», а в общей сложности – 11 237 исправных бронеединиц [303]. Таким образом, получаем если и не трехкратное (как это следует из чисто количественного подсчета), то в любом случае преобладающее и качественное, и количественное превосходство над германскими танковыми войсками.