Андрей Рудалёв - Жизнь по чужим лекалам

Я твердо уверен, что Северодвинск — это величественное имя, поэтому дико раздражают различные плебейские его производные, типа очень распространенного в последние годы, конюшенного «Севска».

Упоминание о Северодвинске, как о полумистическом центре, где куются шедевры военной мощи страны, есть у Александра Проханова, в частности, в романе «Пятая империя». Он, технократ был крайне воодушевлен, после посещения в конце 2006 года нашего завода, которому дал поэтическое имя «Завод Полярной звезды». Развернутая статья с аналогичным заголовком была опубликована в редактируемой им газете «Завтра».

Во время пребывания в городе в одной из бесед Александром Андреевичем была высказана идея о необходимости написания производственного романа о нашем заводе. Он лично готов лично курировать этот проект, который, без сомнения мог бы стать литературным событием федерального масштаба.

В нашумевшем романе нижегородца Захара Прилепина «Санькя», про одного из героев Лешу Рогова говорится, что родом из Северодвинска. Он отличался «твердым, не напускным спокойствием».

Особенно сильные воспоминания о посещении города в ноябре 96-го года остались у Эдуарда Лимонова. Северодвинск упоминается в целом ряде его книг, таки как «Книга воды», «Анатомия героя», «Ереси». У меня был шанс попасть тогда на его выступление перед студентами в ДИТРе на улице Торцева, но почему-то не ушел с учебной пары, хотя некоторые однокурсники это сделали и о чем не пожалели. Потом через пару недель в газете «Лимонка» прочел отчет об этой поездке Эдуарда Вениаминовича, из которого запомнилось, упоминание о том, что его «местные братки» приглашали в ресторан «Метелица». Туда он не поехал, о чем позже немного жалел.

Центр притяжения мысли, творческой и жизненной энергии, различных интеллектуальных прорывов и при этом природная и во многом архитектурная серость города — основная антиномия, возникающая при разговоре о Северодвинске. «Поразила меня бледность пейзажа и Белого моря» — пишет Эдуард Лимонов в «Анатомии героя». Город ему представился «компактным, аккуратным, чем-то напоминающим Тверь». Описывает его писатель следующим образом: «Фотографируемся на память на фоне заводов. Над низким серым Белым морем, как над вечным покоем. Накрапывает дождь. Снега нет и температура, как в Москве. Шагаем по острову Ягры — мимо гигантских труб теплоцентрали, вознесенных на бетонные опоры. Эти оцинкованные удавы безобразят облик всего Северодвинска».

В нашем городе он был в то время, когда главной темой, для всех людей была нехватка денег. Вот и Лимонов немного порассуждал на сей счет: «На самом деле трудовой Северодвинск можно было бы кормить из московского бюджета, обложив особым «атомно-подводным налогом» 250 тысяч самых активных московских чиновников и жуликов».

В «Книге воды», которая была написана во время заключения, посещению Северодвинска, поразившего его теплотой и душевностью встречи, писатель-политик выделил целую главку «Белое море / Северодвинск». Она соседствует с описанием Адриатического и Северного морей. Лимонов описывает любование панорамой завода и морем с ягринского моста, прогулку по острову Ягры, в ходе которой писатель почувствовал «тоску по глубокому аскетизму, по апостольской стуже нравов». Здесь же он пишет: «В таких местах, конечно, только и вырыть землянку и выходить с ветхим неводом к низким берегам, и долго брести в растворе серого моря, прежде чем уронить невод. Сидеть в землянке перед сырыми дровами, — коптить рыбу, думать о Вечном, о Боге в виде худого белотелого мужика».

В недавно вышедшей философско-публицистической книге «Ереси» Северодвинск упоминается в связи с воспоминанием о том, что именно здесь в 90-е годы появилась дна из первых региональных организаций НБП. Через газету «Лимонка», активно распространявшуюся в городе, на Лимонова вышел некий инженер Ковалевский, живший тогда в Северодвинске. Инженер осыпал писателя-политика своими письмами с материалами, в которых подробно излагал свое «революционное» видение структуры вселенной. Изложению и цитированию «провидческих» взглядов Ковалевского посвящена довольно весомая часть книги. Потом этот человек, как свидетельствует сам Лимонов, переехал в Красноярск.

Как-то в разговоре детский писатель Эдуард Успенский вспоминал давний еще конца 80-х свой приезд в Северодвинск. Из всего города тогда ему запомнилась Аллея героев, которая существовала в те времена по центральному проспекту. Успенский сетовал на ее мрачность и неприглядность, возмущался в своем стиле борца с официозом, хотя, для нас горожан не совсем справедливо.

Бросается в глаза, что образ города возникает в произведениях писателей далеко не либерального плана. Вероятно, только почвенник, человек, для которого настоящая Россия — за Садовым кольцом столицы и чуть в стороне от Николиной горы, может увидеть брильянтовые россыпи по всей ее просторной территории. Для всех прочих такие места как наш город — бесперспективная и мрачная территория, где сворачиваются в тупик рельсы.

При современных средствах коммуникации ты можешь находиться где угодно и в тоже время держать руку на пульсе жизни. Здесь в малых городах моей страны — всегда есть ощущение себя важной частью общего организма, в мегаполисе же ты — всего лишь безвольная песчинка, случайно залетевшая на шестеренки жестокого и бездуховного организма. Именно поэтому нам нужен новый прорыв, рассеяние от столичного магнита, мощное центробежное течение, собирающее и скрепляющее тело страны.

Надеюсь, что взгляд «блудных сыновей» одномоментный, следствие тяжелейшего кризиса, ведь если думать на будущее, то нужно четко понимать, что Россия возможна только полицентричная. Мощные центры притяжения, сосредоточения финансовых, производственных, культурных, людских ресурсов должны существовать по всей ее территории от Сахалина до Калининграда. Они создадут прочнейшую кристаллическую решетку новой страны. Это вам не какая-то искусственно созданная выморочная вертикаль власти…

В чем новизна «нового реализма»? Этот вопрос регулярно задают, чтобы интеллигентно указать на место. Когда спрашивают о новизне, сразу вспоминается формула Экклезиаста, поэтому буду говорить методом аналогий: новизна «нового реализма» идентична отличию рэпа от рока, по крайней мере в русском их изводе.

«Новый реализм» — это музыка отечественного рэпа, хотя и вдоволь испившая из рок-источника, биение которого сейчас уже сильно поугасло.

Новое поколение несет свой код, свое послание миру. Это новое изобретение велосипеда, наступление на грабли и много всего того, о чем можно сказать: старо как мир. Да — старо, да — грабли, но это наши грабли и наши ощущения от контакта с ними, и этот личный опыт бесценен, потому что он наш, потому что через него мы учимся чувствовать и тренируем в себе эту способность.