Ф Наркирьер - Жорж Бернанос, певец отчаяния и надежды

Избранная Бернаносом форма дневника целиком себя оправдала. Правда, она приводит к известному сужению горизонта: читатель узнает только о том, что находится в ограниченном поле зрения деревенского священника. Но при этом форма дневника предполагает самоустранение рассказчика - посредствующее звено между читателем и героем исчезает. Мы максимально приближаемся к миру деревенского священника, активно сопереживаем. Отсюда - та сила эмоционального воздействия, которая исходит от романа. Объясняется она и необычайной, обезоруживающей простотой изложения И угадывается здесь школа Льва Николаевича Толстого, его воздействие на французского писателя.

"Лучше детей, знаете, никого нет, - говорит служанка из "Дневника сельского священника", - дети - это сам господь". Тема ребенка, намеченная здесь пунктиром, становится центральной в "Новой истории Мушетты". Бернанос считал детство определяющим периодом в жизни человека. И всем своим существом протестовал против трагедии детства в современном обществе. Вслед за Достоевским он мог бы сказать, что самый страшный грех - пролить слезу безвинного ребенка.

В отличие от предыдущего романа, обращение к дневниковой форме в "Новой истории Мушетты" исключалось (героиня - полуграмотный подросток). Но сила сопереживания здесь никак не меньше.

Действие разворачивается в быстром темпе. Первая фраза словно продолжает начатый рассказ: "И вот уже прорвавшийся с запада шквальный унылый ветер - морской, по утверждению Антуана, - разносит во мраке голоса..." Мушетта бежит под дождем. Она сняла калоши - калоши Этьена ей велики. Читателю неизвестно, кто такой Антуан и кто такой Этьен (дальше речь о них не пойдет); но благодаря этим именам, чуждым читателю, но близким Мушетте, он приблизился к ее миру, стал в этот мир входить. Далее - по ходу действия - автор сочетает несобственно прямую речь, которая и создает эффект сопереживания, с объективной формой рассказа: читатель глядит на окружающее глазами Мушетты и вместе с тем видит ее со стороны.

Бернанос дал Мушетте то же имя, что и героине своего первого романа. Сам он утверждал, что между двумя произведениями никакой связи нет. Действительно: на первый план выступают принципиальной важности различия. Если в романе "Под солнцем Сатаны" Мушетта гибнет под влиянием отвлеченных надчеловеческих сил, то в "Новой истории Мушетты" девушка становится жертвой совершенно конкретных социальных обстоятельств.

Четырнадцатилетняя Мушетта, умная, гордая, очень добрая, обладает удивительной чистоты голосом. Но школьная учительница заставляет ее возненавидеть уроки пения, и девушка восстает против того порядка, который воплощен в учительнице. В уродливом мире, где живет Мушетта, все достоинства девушки оборачиваются против нее самой. Это все тот же мир французской деревни, где тщетно пытался проповедовать слово божие амбрикурский кюре. Но если священник только помышлял о самоубийстве, то Мушетта, обманутая в единственной своей привязанности, изнасилованная браконьером, потерявшая мать, накладывает на себя руки. В "Новой истории Мушетты" нет мистики, есть одно - правда. Все очень просто. И невообразимо страшно.

В образе Мушетты легко заметить черты пассивности, смирения, безответности. Но резиньяция вступает в противоречие с бунтарством, которое зреет в душе подростка. Иногда писатель именует Мушетту "смиренной и ожесточившейся", но чаще - просто "ожесточившейся". И чем сильнее удары, которые на нее обрушиваются, тем мужественнее она становится. "Впервые в жизни полуосознанный бунт, который и составляет самое сущность ее натуры, получил внятный смысл. Сегодня она одна, воистину одна против всех". В финале повести Мушетта, одна против всех, стоически приемлет смерть. "Мушетта, - скажет о ней Бернанос, - это маленький герой!"

Мушетта - забитая, но не смирившаяся - предстает перед зрителем в фильме Робера Брессона "Мушетта" (1967; в 1950 г. режиссер экранизировал "Дневник сельского священника")

И сразу возникает вопрос: под влиянием каких импульсов пришел Бернанос к созданию такого великолепного народного характера, черпающего силу в глубине отчаяния? Ответ на вопрос дал сам писатель. Оказывается, у истоков книги - события, связанные с гражданской войной в Испании. На острове Майорка Бернанос стал свидетелем террора, развязанного мятежными генералами.

"Я начал писать "Новую историю Мушетты",- рассказал в 1937 году Бернанос, - наблюдая, как везли под конвоем в грузовиках людей, сложивших руки на коленях, с запыленными лицами, но державшихся прямо, совершенно прямо, высоко подняв голову, с тем достоинством, которое испанцы сохраняют при самых жестоких обстоятельствах. Их должны были расстрелять завтра утром... Я не могу даже выразить, какое восхищение вызвало у меня мужество и достоинство, с которым они шли на смерть.

Разумеется, я не принял необдуманного решения написать об этом повесть. Не говорил себе: я передам увиденное мною в истории девочки, преследуемой несчастьем и несправедливостью. Верно одно: не увидь я всего этого, я не написал бы "Новую историю Мушетты".

Повесть о Мушетте - одно из последних художественных произведений Бернаноса. Он не считал возможным писать далее романы. Над Францией нависла угроза войны.

Публицистическая книга Бернаноса "Большие кладбища под луной" (1938) прямой отклик на национально-освободительную войну испанского народа. Произошло нечто парадоксальное, но для Бернаноса закономерное: человек, мечтавший об идеальной королевской власти, выступил против генералов, стремившихся - огнем и мечом - вернуть страну к монархическим порядкам. Ревностный христианин, он безоговорочно осудил испанское духовенство, которое в большинстве своем оказалось на стороне мятежников.

Важное значение правде о фашистском терроре, которую поведал Бернанос, придавал Жак Дюкло, сам участник испанских событий. В своей последней, посмертно вышедшей книге "Во что я верю" (1975) Дюкло, отметив "необычайную силу убежденности" Бернаноса и "страстный порыв, который его вдохновлял", пишет: "Ничто не опущено в картине франкистского террора, мастерски воссозданной Жоржем Бернаносом".

Гуманизм Бернаноса, его сочувствие людским страданиям, любовь к беднякам привели его в конце 30-х годов в антифашистский лагерь. Теперь вселенским воплощением зла для него стал фашизм. "Я, как сейчас, вижу лицо Бернаноса, - вспоминает Андре Мальро, - когда я ему сказал о лагерях массового уничтожения: "Сатана снова объявился на земле".

Бернанос находился в Бразилии, когда началась вторая мировая война. Писатель заявил о своем присоединении к генералу де Голлю, был беспощаден к коллаборационистам. В "Письме англичанам" (1942) он вновь и вновь заявляет о себе как о верном сыне Франции. Любимая героиня Бернаноса - Жанна д'Арк (любопытный штрих: жена писателя Жанна Тальбер д'Арк восходила к роду Орлеанской девы). Прислушаемся к голосу Бернаноса: "Свободные люди, умирающие в этот час, вы, кого мы не знаем даже по имени... вы, свободные люди, что уходите в свой последний путь, из тюрьмы к могиле, чувствуя, как стынет на плечах испарина предсмертной ночи; свободные люди, умирающие с вызовом на устах, и вы, что умираете со слезами на глазах; вы, с горечью вопрошающие себя, не напрасна ли ваша смерть, - последнего вздоха, который вырывается из вашей груди, изрешеченной пулями, не слышит никто, но это тихое дуновение есть дуновение Духа". Бернанос взывает к "духу мятежа", свои упования он возлагает на "грядущих повстанцев". И глубокое отчаяние постепенно уступает место вере в победу.