Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

Объединение РФ и РБ (союз, конфедерация или еще какая-то форма) не даст мгновенного разрешения проблем. Оно их только обострит. А заявления о вторичности одного государства перед другим в случае объединения вызывает недоумение, обиду и ревность народа. И он, естественно, перестает жить по нормам соседа. На условиях приклонившегося либо младшего брата ни одно государство, уже вкусившее независимости, жить в подобном союзе не станет. Путин это понимает и этого опасается.

Что стояло за внезапным и, строго говоря, мало мотивированным предложением Путина: объединиться в модуле поглощения Белоруссии, превращении ее в очередной субъект Российской Федерации?

Буквально на следующий день после двусторонней встречи Путина и Лукашенко я накоротке виделся с послом Беларуси в России Владимиром Григорьевым. Он приветливо улыбнулся, однако не смог скрыть подавленного настроения. Мне незачем было расспрашивать его, что и почему. Я испытал и недоумение, и разочарование по поводу слов, высказанных президентом моей страны.

Степень унизительности предложения была максимальной. В составе Советского Союза Белоруссия имела неизмеримо больше прав. Масштаб суверенности и полномочия на международной арене у БССР, как, впрочем, как и у других республик СССР, при коммунистах был значительнее и масштабнее, нежели условия, предложенные президентом свободной России. И хотя в доме повешенного не говорят о веревке, я все же рискнул задать послу Беларуси в России Владимиру Григорьеву вопрос:

— Ну и как вам союзные права?

Он недоуменно пожал плечами:

— Для нас это достаточная неожиданность. Перечеркиваются все прежние договоренности. На этот вариант невозможно согласиться. Статус советской республики на фоне этих предложений попросту рай. Я не понимаю…

Григорьев замялся, и я за него добавил:

— Зачем нужно было так унижать Белоруссию?

— Вот именно, — согласился чрезвычайный и полномочный посол.

Можно было бы успокоить его, что все дело в «батьке», что Лукашенко уподоблен ядру, прилетевшему из каменного века, что его поведение на международном правовом поле выглядит вызывающе нелепым. Но я ничего этого говорить не стал.

Я обхватил его за плечи и тихо, вполголоса сказал:

— Здравым людям в России эта идея Путина представляется нереальной.

Поразительно другое: в этот же день в эфире «Эхо Москвы» «потянулась» череда заказных политологов, которые на полном серьезе обсуждали путинскую модель российско-белорусского союза как едва ли не единственную из возможных.

И все-таки, почему и зачем президент РФ выдвинул столь вызывающий и заранее неприемлемый план объединения с Белоруссией? И сделал это после семи лет разговоров о необходимости союза двух государств? Версия первая: забот внутри страны сверх головы. И Путин предложил вариант, который осадит Лукашенко, заставит его задуматься и почувствовать неуверенность в своем завтрашнем дне, а значит, стать более сговорчивым. Вторая версия: Путин согласен на объединение, но с Белоруссией без Лукашенко. Если государство становится единым, оно предполагает главу единого государства. У Лукашенко есть шанс. Объединяется левый электорат двух бывших государств, а в Белоруссии это электорат довлеющий. И у Лукашенко готовые 40–45 % избирателей, голосующих за него. КПРФ и Геннадий Зюганов готовы заложить эту бомбу под поезд.

Разумеется, это теоретические рассуждения. Но именно Александр Лукашенко, как ни парадоксально это звучит, может стать компромиссной фигурой для левых. И, наконец, версия третья, на мой взгляд, самая реальная и отвечающая на вопрос: из какой политической сути родилась и выросла эта идея? Все очень просто. Владимир Владимирович Путин воспользовался относительно недавним опытом объединения Германии. Единый банк валюты, и прибавление еще трех-четырех земель к бывшей ФРГ. И никаких претензий со стороны бывшего государства ГДР и его лидеров. Я убежден, что, предлагая эту модель, Путин втайне надеялся, что эксперты из Германии, помогут ему в этой возможной интеграции. Разумеется, объединение двух немецких государств в одно случилось. Но было бы опрометчиво утверждать, что это прошло безболезненно. Расправа над политическим руководством ГДР была беспрецедентной. Да и финансовый расчет, который сделало правительство ФРГ (речь шла о сумме средств, необходимых для объединения), оказался заниженным. И эта ошибка стоила Колю замедления темпов роста в целом Германии. Надо добавить, что примерно на тот же период пришелся исход русских немцев сначала из СССР, затем из России, что тоже обострило экономическую ситуацию в Германии. Отказавшись от «губернаторства» в предполагаемом Союзе Россия — Беларусь, президент Александр Лукашенко пригласил в Минск бывшего президента России Бориса Ельцина. Видимо, надеялся, что отставной «гарант» вразумит своего «отбившегося от рук» преемника. Ельцин и попробовал это сделать, но Путин заупрямился и поставил «деда» на место, произнеся при этом все положенные слова почитания.

«Борис Николаевич много сделал для торжества новой России, и он достоин уважения за свои деяния. Но в настоящий момент страной руковожу я, а, значит, несу ответственность за все происходящее. И хотел бы, чтобы мне не мешали это делать». Дословно текст, возможно, не точен, но смысл сказанного был именно таким.

Борис Ельцин, поддерживая идею российско-белорусского союза после своего отречения от власти, видимо, мыслил себя на посту некоего старейшины, политического патриарха нового геополитического образования. Власть такого «русского аксакала», может, и не столь велика, но почет максимален. Для реализации такой модели уже старались придумать единый парламент или еще что-то в таком «демократическом роде». Ельцин ушел, а идея объединения в режиме стагнации продолжила свое существование. Путин своим предложением «поглотить» другую страну в объятиях великой России дал вспыхнуть белорусскому национализму. Естественно, что союз Лукашенко и оппозиции мимолетен, но и он случился. Что такое создавать пророссийскую политику у наших соседей на будущее. Это значит, делиться силой. А если ее нет, ее надо набирать.

Нынче, каждый день отправляясь на работу, проезжаю музыкальный центр на Дубровке. Прошло восемь лет, и мало что теперь напоминает о случившемся в тот страшный вечер. Оказывается, в России не только август сулит катаклизмы, а и осенью и в другие, вполне мирные, месяцы года. В общем, как пришли младореформаторы, в стране всегда «унылая пора…»

Среда, 23 октября 2002 года. 21.30. Под грифом «молния» в эфир поступила информация: «В Москве на Юго-Западе захвачен музыкальный центр, где выступает труппа «Норд-Ост». В зал, в котором находились почти 1000 зрителей, ворвались террористы численностью 45 человек». Спустя несколько минут, следует уточнение: террористы называют себя группой смертников. Все, без исключения, в камуфляже и масках, обвешены взрывчаткой и снабжены самовзрывателями. В числе террористов по первой информации 13 женщин.