Александр Архангельский - Тем временем: Телевизор с человеческими лицами

Чубайс.Меня все время обвиняют, что я много говорю, поэтому я просто одну фразу скажу. Если мы не найдем решение, то возможна такая ситуация, когда неправильная культура разрушит саму страну. И это тоже надо иметь в виду. Это самая печальная перспектива, ее нужно избежать.

Ведущий.Для того, среди прочего, мы здесь и собираемся, чтобы этой судьбы избежать. Потому что, если вы отказываетесь всерьез и откровенно изнутри разных позиций говорить об общих проблемах общей страны, об общей судьбе общего народа, то тогда происходят вещи крайне неприятные. Мы можем ни о чем не договориться, но то, что мы готов друг с другом глаза в глаза обсуждать общие вопросы общей культуры, это хоть какой-то залог надежды. Движение вперед, я все равно считаю, неизбежно. Потому что никто еще не отменил простого правила: традиция — это бывшая новация.

Когда книга эта уходила в типографию, по каналу «Россия» шел документальный фильм «Подстрочник». Глазам поверить было невозможно; поперек привычным и приевшимся форматам, наперерез сформировавшимся стереотипам «большое телевидение» показывало многочасовой рассказ о частной жизни частного человека в 20 веке. Ни молодежной бордрячковости, ни старческого похихикивания, ни политической промывки мозгов. Перед камерой сидела Лилианна Лунгина, выдающийся переводчик (мы читаем с ее помощью и Гамсуна, и Астрид Линдгрен), мама знаменитого режиссера, и рассказывала о своей невероятной биографии: младенчество в России, детство в Германии, Палестине, Франции, возвращение в СССР. От 20-х годов к 90-м. От сталинизма к застою. И все время — о свободе остаться собой.

Такой фильм не мог быть воспринят в перестроечные годы. Потому что здесь нет раздраженного, политизированного разоблачения истории 20 столетия. Все слишком перемешано: счастье чтения, ужас советского быта, бесчеловечность коммунизма, верность дружбе, любовь, война, лагеря. Голос Лунгиной не мог быть услышан в рыночные, жадные годы медийной свободы. Потому что — ни намека на скандальность, на закрученный сюжет; прибыли не ждите. Тем более не имел «Подстрочник» шансов в нулевые: неприязнь к чекизму пропитывает его насквозь; неприязнь к свободе в эти годы совмещалась со всеми прелестями первоначального накопления: рейтинг — бог, а содержательность ему мешает. И если сегодня (пусть в июле, на самом «дне» телевизионного сезона) кинорассказ о человеке как центре истории идет в прайм-тайм по государственному телевидению, говорит не о столько о том, что политика меняется, сколько о том, что все прежнее исчерпано до дна. И телевидение с его невероятной чуткостью начало перемен улавливает. Не политических: общекультурных.

Состоятся ли они? Это будет зависеть не от телевизора. А от общества. От составляющих его человеческих лиц.

Когда я поместил этот отрывок в ЖЖ, кто-то из ехидных читателей заметил: а почему это вы «Вести» называете качественными, а «Время» нет? Видимо, намекая на то, что здесь я привираю по корпоративным соображениям. Отвечаю сразу: нет, не привираю. Нравятся «Вести» или нет, но с точки зрения профессии, по уровню сюжетов, они профессиональны. И согласны вы лично со взглядами авторов программы «Время» или нет, но нельзя делать такие топорные сюжеты, какие лепит большинство из них (за исключением корреспондентов, прошедших школу НТВ и еще двух-трех крепких профессионалов).

Напомним, что Сергей Иванов — один из самых авторитетных историков Византии.

Программа вышла задолго до того, как эти колонки были объединены в книгу «Русский язык на грани нервного срыва» и книга стала настоящим бестселлером.

Для справки . В девяносто восьмом году одна из туристических компаний в качестве рекламного буклета опубликовала фотографии двух обнаженных итальянских моделей на фоне крепостной стены Соловецкого монастыря.

а) В тексте сохранена авторская пунктуация и орфография; сокращено все, что сказано про другие каналы, помимо «Культуры»; б) В. Курбатов позже передал мне через общего знакомого, что он этот текст не подписывал; насчет остальных авторов тоже полной уверенности нет, поскольку в письме встречается странное для «коллективки» единственное число; посреди бесконечных «мы» вдруг появляется: «хотел оговориться». — Прим. А. Архангельского.

Источник: НГ-Антракт, 2009-03-27.

В ту пору — главный редактор журнала об архитектурной моде «AD», ныне — президент издательского дома «Condé Nast».